И вот, пожалуйста: долгое жаркое лето компромиссов с глобальным капиталистическим порядком закончилось, и мы столкнулись с суровой реальностью – пределом усилий государства по сдерживанию пандемии без нарушения этого порядка. Ситуация безнадежна; ясно, что нет никаких шансов найти решение внутри существующего порядка. Нужно набраться смелости и открыто признать эту безнадежность, а затем предложить вместо нее радикальные социально-экономические перемены: прямую «политизацию» (социализацию) экономики с гораздо более сильной ролью государства и одновременно гораздо большей прозрачностью государственных структур для гражданского общества.
Ради общего представления о необходимых изменениях, позвольте мне упомянуть четыре компонента идеи революционного правосудия, разработанной Аленом Бадью: волюнтаризм (вера в то, что мы можем «свернуть горы», игнорируя «объективные» законы и препятствия); террор (безжалостная воля сокрушить врага); эгалитарная справедливость (без учета «сложных обстоятельств», якобы вынуждающих нас действовать постепенно); и, последнее, но не менее важное, доверие к народу. Простое упоминание о том, что эта идея может иметь отношение к нашему затруднительному положению с пандемией, не может не вызвать ужаса или смеха – и, главное, утверждения о том, что мы живем в сложном постмодернистском обществе, где такие процедуры не только неприемлемы с этической точки зрения, но и доказали свою неэффективность… Однако, я хочу подчеркнуть, во-первых, что продолжающаяся пандемия требует от нас изобрести новую версию этих четырех компонентов, причем гораздо более мощную, а во-вторых, что мы уже это делаем. Когда после распада Советского Союза на Кубе разразился кризис, власти назвали этот новый период, характеризующийся военной дисциплиной в отсутствие войны, «Особым периодом мирного времени». Мы все смеялись над этим названием, но разве мы сейчас не находимся именно в таком «особом периоде мирного времени»? Давайте рассмотрим все компоненты один за другим.
Волюнтаризм. Даже в странах, где у власти находятся консервативные силы, принимается все больше решений, явно нарушающих «объективные» законы рынка: государства прямо вмешиваются в промышленность и сельское хозяйство, распределяя миллиарды на предотвращение голода или меры в области здравоохранения. По крайней мере, частичная социализация экономики станет еще более актуальной в связи с продолжающимся ростом числа заражений. Как в условиях войны, здравоохранение придется расширять и реорганизовывать без оглядки на законы рынка.