— Да, ваше высочество, Петр Федорович, это показалось мне уместным, — она уже очень хорошо говорила по-русски. Вообще, как ни странно, монастырь пошел ей на пользу. Она повзрослела и теперь была еще привлекательней.
— Я не хочу вмешиваться, ваше высочество, — я закрыл глаза, потом открыл и улыбнулся, поворачиваясь на печально знакомый женский голос, — но ее высочеству сейчас меньше всего хочется стоять здесь в этом холле. У нее позади довольно неприятная дорога, и она хочет немного отдохнуть и освежиться.
— Вы правы, Луиза, — я намеренно опустил ее титулярные обращения. Но Луиза даже бровью не повела. — Думаю, что пока ее высочество отдыхает, вы поведаете мне, как здесь оказались, в то время, как должны были все время находиться рядом с супругом.
— Не беспокойтесь, ваше высочество, уже завтра я паду в объятья своего Георга, а пока решила немного развеяться и проводить принцессу Марию к ее жениху. Вы не проводите меня в мою комнату, и по дороге я вам расскажу все, что вы хотите от меня услышать. — А вот Луиза даже не старалась выучить русский. Разговаривали мы с ней всегда исключительно на немецком языке, отчего казалось, что, даже когда мы говорили спокойно, то все равно ругаемся. К счастью Марии в холле уже не было, а рядом со мной стояли ухмыляющийся Турок и Криббе.
Я согнул локоть, на которые легли тонкие пальцы Луизы. Все-таки она очень красивая. Стерва.
— Я думала, вы примчитесь, особенно, когда услышите, что ваша невеста была вынуждена остановиться в моем временном доме, — наконец, она нарушила порядком затянувшееся молчание.
— Вы меня плохо знаете, Луиза, — ответил я, стараясь на нее не смотреть.
— Я могу сказать так про всех, никто не знает вас достаточно хорошо, чтобы попытаться спрогнозировать ваши действия. Мой брат уже ошибся однажды, приняв тоску сироты за восторг юноши. Все мы порой ошибаемся.
— Туше, — тихо произнес я.
— Вы не спросите, что я рассказала вашей милой невесте про вас? — я резко остановился и посмотрел на нее, чувствуя, как дернулись на лице желваки. — А ведь одна история с Мартой Олаф стоит написания трагедии. О, не сам факт того, что вы с ней спали, ну спали и спали, с кем не бывает, а в том, что вы ее убили.
— Это была самооборона, — процедил я.
— Да какая разница? — промурлыкала Луиза. — Никто не будет вдаваться в такие подробности. Никто. Для все будет существовать лишь несчастная женщина, которую вы использовали, а когда насытились, то казнили и ее мужа-рогоносца и ее саму.
— М-да, вот так и рождаются легенды о Синей бороде, — я возобновил движение. — И как, вы рассказали столь вопиющую историю Марии?