Я очень за него переживал.
И еще мне было плохо оттого, что я жалел себя. Еще один Навруз Сухраб провел вдали от отца, а я беспокоился о том, что меня никто не замечает.
Но вот Сухраб повернулся ко мне, заметил, что я смотрю на него с порога, и снова сощурился. Его улыбка была как супернова.
– Дариуш, ты любишь секанджабин?
– Что?
– Секанджабин. Пробовал?
– Нет, – сказал я. – А что это?
Он достал из холодильника невысокую банку с широким горлышком, быстро бросил пару слов своей маме и вышел в сад.
– Это мятный сироп. Смотри.
Сухраб снял с банки крышку, стряхнул воду с листа салата и окунул его в соус.
Если его лицо раньше напоминало супернову, то теперь, стоило ему откусить кусочек листа, оно превратилось в аккреционный диск, один из самых ярких объектов во Вселенной.
Мне нравилось, что Сухраб мог так трансформироваться.
Я взял маленький листочек и тоже попробовал соус. Он был сладкий, отдавал мятой, но угадывалось в нем и что-то кисленькое.
– Уксус.
– Да. Бабу всегда добавляет чуть-чуть уксуса.
– Так его Бабу приготовил?
– Да. А ты ни разу не пробовал?
– Нет. Я даже не слышал никогда о таком сиропе.
Как я мог не знать, что мой дедушка готовит секанджабин?
Не знать, что секанджабин – это так вкусно?
– О его рецепте ходят легенды. Мой папа… всегда сажал много мяты, чтобы Бабу использовал ее в приготовлении. – Он показал рукой на сад. – Видел нашу мяту?
– Да.
– Разрослась теперь. Бабу давно уже сироп не делает.
– А.
Сухраб окунул в банку еще один лист и передал секанджабин мне.
Вкус был волшебный.
– Спасибо, что заглянул, Дариуш.
– Это же традиция такая: посещать друзей на следующий день после Навруза. – Я взял еще один лист салата. – Так ведь?
Сухраб сжал мне плечо, сунув в рот еще один лист салата с соусом. Он кивнул, прожевал и проглотил закуску, а потом улыбнулся со своим фирменным прищуром.
– Так.
После того как я помог Сухрабу расправиться со всем салатом на столе (целых два кочана!), он побежал одеваться, а я стал наблюдать, как ханум Резаи делает хлеб. Она отбила тесто посыпанными мукой руками, потом присыпала его сверху смесью сушеных трав и специй.
– Тебе нравится такой хлеб, Дариуш-джан? С травами?
– М-м, да. Мама иногда покупает такой в персидской пекарне.
– А сами вы такой не печете?
– По правде говоря, нет.
– Я и для вас тогда испеку. Положите в холодильник и потом возьмете с собой домой.
– Маман! – сказал Сухраб, снова появившийся в дверном проеме, уже в нормальных брюках и в белой футболке-поло. Он что-то сказал маме на фарси, что-то по поводу ужина, но сделал это слишком быстро. – Вперед, Дариуш. Пойдем.