От дома Сухраба мы пошли вниз по улице в противоположную от дома Маму сторону. Ветер усилился, и в воздухе чувствовались свежесть и легкая нотка пыли.
Когда мы проходили перекресток, Сухраб махнул рукой вправо.
– Вот там, километрах в пяти отсюда, моя школа.
В слове «километрах» он ставил ударение на слог «ло», а не на «ме». Это было прикольно.
– Тебе там нравится?
– Нормально, – пожал он плечами. – Я учусь в одном классе с Али-Резой и Хуссейном.
– Ой.
Где бы на земле вы ни ходили в школу, Бездушных Приверженцев Господствующих Взглядов было точно не избежать.
Мы прошли мимо длинной белой стены, задней стенки нескольких магазинов, стоявших рядом. От нее отражался яркий солнечный свет.
Я чихнул.
– Но и друзья у тебя в школе есть, правда же?
– Есть несколько. Но не таких хороших, как ты, Дариуш.
Я улыбнулся, но при этом еще раз чихнул.
– Извини. А они все бахаи?
– Нет. Только некоторые. – Сухраб хохотнул. – Большинство людей не такие, как Али-Реза, Дариуш. У них нет таких сильных предрассудков.
– Прости меня. – Мои уши стали красными, как кирпич. – У тебя в школе учатся только мальчики. Так?
– Да.
Мы подошли к пешеходному переходу. Сухраб закусил щеку и посмотрел на меня, пока мы пропускали машины.
– Так у тебя нет девушки, Дариуш?
Я сглотнул.
– Нет.
Я старался произнести это слово нейтрально, но, как бы ты ни ответил на подобный вопрос, собеседник все равно расслышит что-нибудь свое. С ушей густой румянец перекинулся на щеки.
– Как так?
Я не знал, что на это ответить.
Кажется, я не мог соврать Сухрабу.
Думаю, Сухраб понял, как неловко я себя чувствую, потому что, прежде чем я нашелся, что ответить, он сказал:
– Это нормально. У меня тоже девушки нет.
Я почти улыбнулся.
Почти.
Он сказал:
– Здесь все иначе. Мальчики с девочками здесь… – Он замолк на мгновение. – Мы нечасто общаемся. Только в более старшем возрасте. Йезд – очень консервативный город. Понимаешь?
– Ну, думаю, да.
Не уверен, что я понимал.
Но и спросить не успел, потому что Сухраб отвернулся и на что-то указал рукой.
Справа от нас стена цвета хаки закончилась, и в просвете показался большой зеленый парк. По лужайке там и тут были раскиданы низкорослые кустарники, отбрасывавшие пестрые тени на многочисленные скамейки. В уголке виднелся общественный туалет, окруженный забором из сетки-рабицы.
Кто же огораживает забором туалет?
Ветер снова подул и растревожил траву. Сухраб закрыл глаза и сделал глубокий вдох.