Ему не нравилось, что у меня есть чувства.
– Дарий…
Я с трудом оторвал себя от земли.
– Я спать.
Даже когда папа перестал рассказывать мне истории, он никогда не забывал сказать, что любит меня, каждый день перед сном.
Это было важным ритуалом.
А я всегда отвечал, что тоже люблю его.
Такая у нас традиция.
Тем вечером папа не сказал мне, что любит.
И я тоже ему этого не сказал.
Следующим утром мама постучалась в мою дверь задолго до азана. Мы собирались поехать к Башням Молчания.
Мне пришлось несколько минут подождать в постели, пока моя собственная Башня Молчания не пропала.
Мне пока удавалось не нарушать свой план кое-чем не заниматься в доме бабушки, но каждое утро у меня по этому поводу возникало все больше неудобств.
– Дариуш!
– Я проснулся.
Мама снова стала называть меня по-ирански.
Хотелось бы, чтобы она уже определилась.
Я стоял посреди утренней прохлады, засунув руки в карманы.
Дежавю.
Но на этот раз за рулем Чадмобиля сидел Стивен Келлнер.
Мы с Лале забрались на заднее сиденье. Бабу сел посередине рядом с Маму. Губы его были плотно сомкнуты и образовывали ровную линию. Папа пытался поймать мой взгляд в зеркало заднего вида, но я избегал его глаз.
У Лале сон как рукой сняло. Она была бодра и очень зла. Глаза припухли, голос подхриповат.
– Я не хочу туда ехать.
– Все равно поедешь, – сказала мама с пассажирского сиденья. – Как и все мы.
Спор обещал продлиться долго.
Лале застонала и ткнулась лицом мне в бок.
Это напомнило мне времена, когда она была маленькой – правда, совсем малышкой – и я брал ее на себя, когда маме и папе нужна была передышка. Даже если сестренка была вся взвинчена, в конечном счете она засыпала у меня на коленях, смяв лицо об мое плечо. Руки обвисали, изо рта начинала подтекать слюна.
Так выглядела моя любимая версия Лале: когда мне достаточно просто обнять ее, и она уже любит меня больше всех на свете. А «Звездный путь» был тем, что роднит нас с отцом, – и больше никого не существует.
Я не хотел им делиться. Только не «Звездным путем».
Мне не нравилось, что я такой эгоист.
Но потом Лале обняла меня своими ручками, крепко ко мне прижалась и издала легкий вздох.
Она злилась на маму с папой, но во мне ее все устраивало.
Так тяжело было злиться на сестренку, даже когда ужасно хочется.
И вообще, это папа решил найти мне замену.
Не Лале.
Путь к Башням Молчания лежал вдоль основания гор за пределами Йезда. Я сидел на заднем сиденье и пытался сдержать рвоту, пока Стивен Келлнер следовал по извивающимся дорогам на небезопасных скоростях.
– Осторожно! – вскрикнула мама.