Ни с кем рядом мне раньше не казалось, что плакать нормально. Никто не толкал меня плечом и не заставлял улыбнуться.
Я так сильно трясся, что в какой-то момент мне показалось, что туалет, на крыше которого я сижу, сейчас утратит молекулярное сцепление и развалится, обратившись дрожащей горкой пыли.
Я никогда не смогу унять слез.
Сухраб был прав в отношении меня.
Сухраб во всем был прав.
Я скрестил локти на коленях и спрятал лицо в получившейся ямке.
Как я жалел, что у меня нет Кольца Всевластия, чтобы просто исчезнуть.
Жалел, что у меня нет генератора поля невидимости, чтобы никто никогда не нашел меня.
Я мечтал пропасть навсегда.
– Дарий?
Этого не может быть.
Как Стивен Келлнер меня нашел?
Сетка-рабица скрежетала под ним, когда он забирался на крышу.
– Вот ты где.
– Привет. – Связки меня не слушались. Голос звучал так, будто я только что проглотил неочищенный ананас.
Папа вытер ладони о брюки и сел рядом со мной, так близко, что мы невольно столкнулись локтями.
Я отодвинулся, чтобы мы не касались друг друга.
– Мы за тебя беспокоились.
– Прости.
– Господин Резаи сказал, что ты ушел из дома Сухраба несколько часов назад. Ты все это время сидел здесь?
Я пожал плечами.
Папа положил руку мне на загривок, но я стряхнул ее.
– Он рассказал нам, что произошло.
– Об отце Сухраба?
– Да. И о том, что случилось между вами с Сухрабом.
Я чувствовал, что близится очередная разгерметизация.
Я не хотел позволять Стивену Келлнеру видеть мои слезы.
И тогда я спросил:
– Почему ты пошел искать меня именно сюда?
Папа кивнул в сторону Пятничной мечети.
– Мне показалось, такое место должно тебе понравиться.
Я закусил губу и моргнул.
– Не плачь, Дарий. – Папа попытался обнять меня одной рукой, но я увернулся.
– Я не могу не плакать, понимаешь?
Доктор Хоуэлл любит говорить, что депрессия – это злоба, направленная внутрь самого себя.
Я столько злобы направил внутрь себя, что мог бы питать целый двигатель звездолета.
Но поскольку силы магнитного поля было недостаточно, вся эта энергия выплеснулась наружу.
Я больше не мог сидеть, хотя, когда переносил весь свой вес на ноги, они начинали саднить.
– Иногда я не могу сдержать слез. Понял? Иногда случается настоящее дерьмо. Иногда люди поступают со мной плохо, и я плачу. Прости, что я для всех такая мишень. Прости, что разочаровываю тебя. Снова.
– Я не разочарован…
Я фыркнул.
– Я просто хочу удостовериться, что ты здоров. Твоя болезнь может унести тебя так быстро, ты и оглянуться не успеешь.
– Нет, ты просто хочешь, чтобы я был как ты. Чтобы я игнорировал то, как другие ко мне относятся. Игнорировал то, что Трент меня травит. Что Сухраб… – Я сглотнул. – Ты не хочешь, чтобы я вообще что-то чувствовал. Лучше б я был просто нормальным. Как ты.