Невзоров: помрачнел, молча принял из рук Васюкова автомат и бинокль убитого разведчика.
— Идите, Васюков!.. Только смотрите у меня, чтоб... — комбат не успел договорить, солдата перед ним уже не было.
* * *
— Будем встречать, раз так! — Невзоров развернул планшет с картой и стал делиться своей задумкой с пехотным командиром.
— Ну стратег, право, у тебя этот солдат, — с искренней похвалой отозвался Лободин о Васюкове, чтоб сбить мрачное настроение комбата.
Комбат хотел сказать свое обычное — «у Невзорова все такие...» — но заговорил о другом:
— Неправда твоя, Васюков. Моего Марчука с Сивашовым хрен тебе раздавить. Ты их еще не знаешь, генерал хороший! — Комбат приказал телефонисту вызвать старшего на батарее и распорядился, чтобы в расчет Марчука подбросили еще ящика три снарядов. Невзоров перехватил трубку у телефониста и добавил: — Вероятный проход колонны противника слева, со стороны луговины. В этом случае батарее перейти на запасные позиции и встретить прямой. Понял, Лампасов? Никитку держать на связи с Марчуком. На него, вероятно, пойдут тяжелые. Тыл батареи — на его совести. Понял? А пока немец помалкивает, пришли-ка свободных ездовых за Самохваловым. Убили вы его, Лампасов... Схороните по чести.
Пока на батарее ломали голову, как выполнить приказ Невзорова, к окопу НП подполз чудом оживший разведчик Самохвалов. От орехового куста до самого окопа пролег кровавый след на снегу, будто на командирской карте кто-то красным карандашом пропахал. Разведчик подполз и простонал за спиной комбата:
— Маскировочка слабая, товарищ капитан. Вы — на всех глазах у немцев...
Комбат неприятно поежился, будто померещилось ему. А когда голос Самохвалова повторился, Невзоров обернулся и тут же заслонил глаза ладонью.
— Самохвалов, ты? — не поверил комбат, отпрянув как от приведения.
Самохвалов опять потерял сознание. Лободин распорядился, чтоб санитары унесли раненого в землянку, на перевязку. Когда разведчика положили на шинель, чтоб мягче нести, Невзорова поразили не бледность лица и не глаза с откровенным страданием в них, а руки. На пальцах не было ногтей. Самохвалов посодрал их о землю, когда полз на НП. «Из могилы выкарабкался человек, а тут, дурак, гроб надумал...» — устыдился Невзоров и позвонил на батарею:
— Жив он! Жив Самохвалов! Жив! — несуразно обрадованно орал комбат в трубку, словно он полк немцев перебил.
На батарее и вовсе сбились с толку.
— Уж не захворал ли наш «генерал»? — опасливо проговорил батарейный телефонист. — То гроб... То жив... И в трубку орет бомбой, аж ухо загорелось...