Вышел как-то однажды, сел на межу и задумался на весь день. Сидел и курил трубку, жевал полыневую былку, мучился. Взгляд с каждым вздохом стыл и дичал больше.
Но как всполохнулся Васян, когда заметил в небесном разливе на горизонте кучку темных облаков! «Столкнулись бы, грозу послали б...» — смертно желал он. Как хлопотливому землепашцу, захотелось Васяну дождя. Заметались, подобно вспышкам на горизонте, нахлынувшие мысли. «На ночку бы зарядил, милай!» — молил Васян о дожде, задрав бороду к небу.
До самого вечера не мог уйти старик с межи. Учуял все-таки: закатная сукровица сменилась иссиня-черной застью туч — быть грому! В избу забежал на минутку, сунул нож за голенище, на случай мешок прихватил, будто за выводком собрался, и вновь на задворки. Там и досиделся в утайке до сумерек. Когда загустели они, вечернюю затишь колыхнул набежавший с косогора ветер. Притянул за собой он и тучи с горизонта. Раньше обычного пала наконец тьма на деревню.
Подмывает душу, но в сей час не торопится Васян. Ждет, когда в ночной усыпке погаснут окна. Прикидывает‚ сколько ушло времени, как Клаша повесила замок на васянинскую избу. Тем часом и прорвалось небо. Заслезилась деревня окошками, а потом словно зажмурилась от грозы, потушив свои последние огни. Тут-то и тронулся Васян, провалился в мокрую темень.
Идет, петляет огородами, как матерый волчище при гоне. На сапогах пудовые ошмети грязи, но шаг Васян не сбавляет. Месит и месит пухлявые грядки, налитые тяжелым дождем. Нащупывает наконец заветную стежку, идет тише. Зато громче зачавкали сапоги по дорожной склизи. Поволок ноги, не поднимая, будто на лыжи встал. Скоро промок ватник, щекотно захолодило между лопатками. Приостановился, чтоб дух перевести. С десяток шагов, не больше осталось! Присел — словно дом поднял, к небу картинкой приложил его и оглядывает: свой ли? Прыжок, второй — и Васян у стены. Крестом прилип, будто родного обнял...
Затаился — ночь слушает. А в ней черный ветер, как подвыпивший парень, во всю вольную погуливает, за тучками, словно за девками, гоняется, ошалелый. Поиграв с тучками, на сельсоветскую контору взбирается — флагом хлопает, балуется...
Ветер свое, а сердце свое постукивает. Жутковато Васяну. В самый час!.. Нащупал окошко, что на двор глядит, плечом налегнул на переплетину — и Васян в доме. Присел на Клашин стул дух перевести. Торопиться не к чему: вся ночь за ним. Дождь словно гвозди вбивает в крышу. Гудит она, заглушая жар васянинских вздохов. А Васяну мало этого. Ему гроза нужна. На нее, знал он, много списывается риг, сараев, ометов, изб тоже. И библиотеку спишут — не велика беда. Никому — так никому!..