— Здравствуй! — негромко ответил тракторист. Он присел на корточки и тоже померил четвертью стенку борозды. — Как заказано, так и будет.
— Вы что ж остановились-то? — Анна, видно, пыталась переменить разговор.
— Да так... передохнуть, — с заминкой произнес Андрей, поднимая былинку, изломанную Анной. — Без прицепщика не везде доглядишь. На выемках, может, и мелковато получается.
Мать молча окинула взглядом свой участок. В полверсты шириной, он тянулся по берегу Локны до самого леса. Распашной клин со всех сторон теснил еще не тронутую часть залежи. С каждой новой бороздой ее полоска становилась уже и короче. Обессилевшим луговым разливом стлалась по ней перестоявшая трава. Высунувшись из нее, замерли цветы: и свежие, и увядшие. Но все они, кажется Пашке, повернулись своими головками к лесу и вот-вот сорвутся и побегут через темную ленту роспаши, чтобы там, в кустах перелеска, затеряться, уберечься от плуга. Мать тоже смотрела на эти цветы. А дядя Андрей, как заметил Пашка, смотрел на другие цветы, на те, что на косынке, которую держала мать.
— Ну, слеглась матушка, — проговорила Анна, нагнулась, взяла комок земли и стала давить его в руках.
— Ничего, — только и ответил Андрей, подойдя ближе к Анне. Он посмотрел ей в глаза и совсем без надобности поправил завернувшееся плечико сарафана, не замечая того, что на тесемке и на загорелом плече оставил следы испачканных в масле пальцев. Мать вдруг заторопилась, стала прощаться. Выйдя на тропинку и пройдя шагов двадцать, обернулась и крикнула Андрею:
— Вам обед несут!
«Видно, заметила!» — подумал Пашка и вышел из-за куста.
— Я просил, чтоб попозже... жарко сейчас...
Но мать не слышала его. По-девичьи шустро она бежала не по дороге, а прямо по траве, озорно сшибая застарелые головки ромашек и кукольника...
* * *
Пока Андрей обедал, Пашка сидел в кабине трактора и разглядывал оттуда его лицо, силясь понять, обидела его мать или нет. Не разобрался, но удивился, что дядя Андрей тоже как-то часто посматривал на него и так щурил глаза, будто ему уже известно, что в Пашкином задачнике лежит снимок. Пришлось показать его, не дождавшись, когда дядя Андрей пообедает.
— Э-э, браток! Значит, с меня причитается? — рассматривая свой трактор, себя в овале, пошутил дядя Андрей. — Ну, вот что: приезжай-ка вечерком на лодке, порыбачим с тобой сегодня...
* * *
Пашка пригнал лодку под вечер. Бабка позволила порыбачить с дядей Андреем.
Подруливая к старой коряге, Пашка увидел дядю Андрея на берегу. Он, видно, только что выкупался. Сидел в одних брюках, жевал молочную тростинку. Выстиранная гимнастерка, обнимая рукавами куст лозы, сушилась на солнце. Рядом в траве сапоги, портянки с отпечатками потных ног.