У меня будто бы петлю с шеи сняли, даже дышать легче стало. Если никого не всполошили не столь уж и громкий выстрел маломощного револьвера, хлопки шаровых молний и сверхэнергетические помехи, получится не только выполнить поручение Альберта Павловича, но и сохранить случившееся в тайне от широкой общественности. Остаётся только придумать, как избавиться от трупа.
Впрочем, не стоило запрягать телегу впереди лошади, и для начала я потянул Юлю в успевшую проветриться комнату. Через открытое окно не доносилось ни встревоженных криков, ни свиста постовых; у меня прямо-таки от сердца отлегло.
– Кто это? – спросил я, указав на покойника.
Прижимавшая к подбитому глазу кружку со льдом Юлия Сергеевна вновь побледнела, но сумела сохранить самообладание и выпалила:
– Понятия не имею! Псих какой-то!
– И чего он от тебя хотел?
Барышню затрясло, она судорожно всхлипнула и пояснила:
– Сказал, что родственникам придётся раскошелиться на выкуп. Велел оставить записку. Даже диктовать её стал. Только начал как-то странно. «Простите за доставленное неудобство» или что-то в этом роде. Чушь какая-то! – Она уставилась на меня. – А ты откуда взялся?
– Шум услышал, – отделался я полуправдой и уточнил: – Знаешь его?
– Нет!
Я потянул Юлю к уже переставшему дымиться телу и потребовал:
– Внимательно погляди!
Та поплыла и плюхнулась на кровать, но ответила вполне решительно:
– Да говорю же тебе: первый раз вижу! Беги звонить в полицию! Нет, стой! Не бросай меня! Просто крикни в окно!
– Сказано же тебе: полиция уже здесь! – пробурчал я, опустился на корточки и вытянул из внутреннего кармана Сомнуса обугленный бумажник и чудом не пострадавшее от моего удара служебное удостоверение. – Этот господин, чтоб ты знала, личный порученец обер-полицмейстера.
Я раскрыл корочки, украшенные золотым тиснением в виде республиканского двуглавого орла, и Юлия Сергеевна замотала головой.
– Бред! Это подделка!
– Прекрати истерику! – потребовал я, ухватил барышню за руку и вложил ей в ладонь кулон – золотую рыбку. – Взгляни-ка!
У Юли от изумления аж подбитый глаз открылся.
– Откуда он у тебя?!
– С трупа Рейса. Его утром застрелили.
Из девичьего горла вырвался сдавленный сип, и я пустился в объяснения:
– Убийство на тебя повесить хотели, вот и подкинули приметную подвеску. Повезло, на осмотр места преступления моего хорошего друга из надзорного дивизиона вызвали, он эту вещицу узнал и незаметно умыкнул.
– Ты всем о нас разболтал?! – пискнула барышня, бледное лицо которой пошло крупными багровыми пятнами. – С ума сошёл?!
– Никому я ничего не разболтал! Не помнишь, что ли, в горсаду случайно встретились на днях? Плечистый такой, с носом картошкой? И вообще, у тебя о другом голова болеть должна!