— Данте Алигьери, набравшись смелости, спустился в ад и увидел там всех тех, кто жил с ним в настоящем. Ад это те, кто окружает наш мир.
— Данте написал правдивую картину мира. Его попавшие в ад, это отнюдь не бедняки и нищие, которые жаждут купить индульгенцию, а те, кто эти индульгенции продаёт. Те кто правит "маленьким человеком". И правит отнюдь не по правилам Церкви. По своим правилам.
— И тогда Данте, и Дали тоже начинают жить по своим правилам?
— Человек, больше размышляющий, больше думающий обречён создавать свои правила. Ему тесно в том, что отошло, отмерло. Мир Дали — его собственная жизнь, в нём ему уютнее, чем в мире чужом. Его сны полны мятущихся сотен несчастных, чуждых ему людей. Он наблюдает их страдания и убеждается в который раз что мир, его окружающий, чужой, не комфортный мир.
— Дали как эстет любит комфорт.
— Диваны в виде губ приятны как поцелуи. А его женщины. Они в таких комфортных позах, что кажется что это античные статуи.
— Его женщины отнюдь не эротичны.
— Они мускулисты, они пышут здоровьем. Это не женщины каталонских полей и фабрик, они из чужого мира. Они скорее божественны, чем человечны.
— Дали пишет о гармонии ада?
— Всё живёт по правилам, за каждой страстью стоят законы. Чего хочет человек, он и сам не знает, и об этом картины Сальвадора Дали. Его страсти — животные, нападающие на объект вожделения. Но это не женщины, это боги. Дали хочет славы богов, он говорит о них. А боги это те кто правит миром. Их страсти будоражат и разрывают мир в войнах, морах и бедствиях.
— Кто для Дали Гала?
— Богиня, живущая с богом. Мать плодородия, объект вожделения. Она влюбила в себя нарцисса, только она была способна на такое, и поэтому она куда божественнее обычных каталонок. Богиня, питающая его своим нектаром фантазии. Именно её сны он запечатлевает на своих полотнах. И сливает её мир со своим. Через путешествие своей кисти.
— Мир женщины возможно ли понять мужчине?
— Абсолютно невозможно. Поэтому он так притягателен.
— Почему Дали так пропагандирует онанизм?
— Он его солидаризирует с женщинами-богинями. Всё что можно богам, невозможно смертным. Выстраиваются целые очереди за прощением грехов простых смертных. В том числе и за онанизм. Но Дали возможно всё, он сам бог, его искусство не знает ему равных, и через подвиг искусства как Геракл он сам стал богом.
Глава 4
— Что было самым радикальным в Дали?
— В словах о плевке на портрет матери. Я думаю, это инстинкт самосохранения. Когда стоишь у могилы с ужасающей правдоподобностью картин ада и запаха смерти, невольно напридумываешь всё что взбредёт в голову. Дали не боялся бросать слова на ветер, он так защищался от смерти, возникшей перед ним с могилой его брата-одноимёнца.