– Том, ты уже видел новую вещицу Эдгара Уоллеса, которую должны были напечатать сегодня в «Пост»? – спросила я. – Я еще нет и надеялась просмотреть сегодня перед сном.
Он, конечно, тоже ее не видел, и мы направились в библиотеку, а Ник и Дэйзи – в обход дома, к широкой передней веранде. Минуту Том смотрел им вслед с таким недоумением на лице, что ему невольно хотелось посочувствовать. Становилось ясно, что в какой-то момент что-то в его браке уплыло от него, но черт бы его побрал, если он мог назвать, что именно, или тосковал по утраченному, или вообще заметил утрату.
Мы уселись в противоположных концах длинного дивана в неярком рубиновом свете библиотечных ламп. Такие чтения мы уже устраивали пару раз. Дэйзи не выносила рассказов, к которым питали пристрастие мы с Томом, и даже от радио у нее начинались головные боли. Том развалился на своем конце дивана, я села прямо в своем углу, развернув хрусткую «Сатердей Ивнинг Пост» на коленях. Мой голос как раз годился для чтения. Мои первые наставники на Уиллоу-стрит были убеждены в пользе чтения вслух, и, хотя голос у меня выше и тише, чем у Дэйзи, он звучал ровно.
Я прочла один рассказ, а на середине второго Том вздохнул.
– Хорошая ты девчонка, Джордан. Я рад, что у Дэйзи есть ты. Понимаешь, трудно ей с женщинами. Не ладит она с ними. А ты другая.
– А по-моему, с женщинами она ладит прекрасно, – с непроницаемым видом возразила я.
– Она тебя уважает. И я тоже. Ну, и Ник. Нудноват немного, но по нынешним беспорядочным временам это даже к лучшему. И довольно хорош собой, да?
С этим я согласилась, и Том кивнул, словно считая вопрос закрытым.
– Вот увидишь, еще до конца лета у вас все решится – мы позаботимся. Знаешь, ты ведь уже старше, чем была Дэйзи, когда мы поженились. Не пойму, чего ждет такая симпатичная девчонка, как ты, но я же не самодур. С твоими перспективами можно позволить себе подождать приличного мужчину. Дэйзи тревожится, но я-то знаю: ты просто ждешь хорошую партию, самую лучшую, – ну и что здесь такого?
Я старалась не растрогаться, что порой было слишком легко, если речь шла о Томе. Краткие моменты сочувствия или доброта, проявленная походя, никого не делают хорошим человеком, но Том был еще и хорош собой – крепкий, энергичный. Порой он забывал, что я, в отличие от него, не принадлежу к нордической расе, и становился внимательным и заботливым. Есть женщины, способные многое простить за мимолетное участие со стороны видного мужчины, но Дэйзи и другие девушки постарше, принявшие меня под свое крыло, научили меня этого избегать.