Гриша
раскинул в
стороны руки,
свесил
голову с плеча
жены,
уткнулся
лицом в подушку.
Шняга – так
Кутялкин
называл жену,
любила, когда
он увальнем
обмякал на
ней. И до, и
после, и
вместо.
Она
с
готовностью
вжимала его в
себя и не позволяла
упираться
руками в
постель,
чтобы снизить
тяжесть развалившегося
на ней тела. Нет
ничего
забавнее
альковных
развлечений. Насладившись
тяжестью,
Шняга
сталкивала Гришу
и засыпала.
«Не
надо ломать
голову над
подарком к 8
марта».
Практичный
ход – наполненные
песком куклы.
Разного веса
– для
комфортных
эротических
нагрузок: light, midi и
100
килограммовая
hard–версия.
«Возможно,
моим весом
она
компенсирует
отсутствие
оргазма?», – размышлял
Гриша о
клиторальных
загадках противоположного
пола,
стараясь
сильнее
прижать Шнягу
к кровати.
Увядающий
член
удерживался
в изученном,
но не
разгаданном теле.
Ему как и
всему
остальному Грише
было все еще горячо
и уютно, но… Стараясь
не думать о
домашних
делах и
мировых
проблемах,
они немного
поболтали.
Конечно, не о штурмующем
яйцеклетку отпрыске
– жена пока не
догадывалась
о нем. Говорили
о старшем сыне
– предстояло
устраивать
его в школу.
«Надеюсь,
школы в этом
году откроют
двери для
первоклашек,
– удрученно
думал
Кутялкин,
каждой
клеткой тела
ощущая тепло
жены и
надвигающуюся
катастрофу. – «Ничего
не поделаешь
тут. Всё пока
в образцовом
порядке, и
вокруг ни
обид, ни
возни[5]».
Москва, Золотая
миля, 57 часов до
начала
информационной
войны
Скулы
Олега
Семеновича
Андреева (оперативная
кличка ОСА) выглядели
как покрытые
щетиной
бугры. Они перекатывались
под кожей, даже
когда он молчал,
и портили
общий вид
чрезвычайной,
неживой
ухоженности:
– Ты
словно
бухгалтерию
ведешь, – ОСА
крутанул
колесиком
мышки,
просматривая
списки «Клуба
самоубийц».
Он не
связывал
мелькающие
имена с физиономиями
тех, кто
бродил по
подвалам
белой остоженской
цитадели,
чтобы
получить
деньги, задания,
поучаствовать
в
корпоративах,
заслужить
тайную
сектанскую
славу.
Жизнь,
пульсирующая
за дверью,
имела для
Андреева
плоский схематичный
вид. Иначе
сложно
отправлять
людей на
мероприятия,
после
которых они
иногда
перестают
быть живыми. Тук–тук
– квадратики,
стрелочки,
крестики. Тук–тук
– справки из
моргов, цифры
гонораров,
сдержанное
признание посвященных
и
высокопоставленных.
У
бессменного
шефа «Клуба
самоубийц»
избирательная
память и
великолепный
нюх. Поэтому
он обеспечил
процветание организации
в сердце
столицы.
Поэтому его
привлекают к решению
щекотливых имперских
задач (иных
задач у
государства
всё меньше).
Поэтому он
нашел и
выгреб из
отстойников
чиновничьего
аппарата
незаменимого
помощника,
свою правую
руку и левое
полушарие
мозга[6]
– Павлова
Гену.