И все же со временем решимость доказать Роде, что она способна идти собственным путем, несколько ослабела; Рейна стала больше ценить дружбу сестры, да и гнев на бывшего мужа несколько поутих, так что пару раз она даже признала, что делала в жизни ошибки.
– Беда в том, – без обиняков сказала она мне однажды, сидя перед зеркалом в будуаре сестры и накладывая на лицо ее крем, – что пока я жила в достатке, то не понимала, что Свен не такой уж никчемный парень. Куча мужиков гораздо хуже, точно. Теперь-то я это вижу.
– Это ж надо, – рассмеялся я, – неужели ты стала смотреть на Свена другими глазами?
– Похоже, что так, – честно признала она. – Свен был не так уж плох. Скупердяй, конечно, но пронырливый по части бизнеса. Если бы не я, он набил бы нам кубышку еще в Вашингтоне. Да и гаражные дела в Сиэтле вроде тоже в гору поперли. Что за, прости господи, дурехой я была тогда! Ничего мне было не по нутру. А все потому, что и представить себе не могла, как это можно – застрять на всю жизнь в одном месте. Когда я услышала, что Рода здесь как сыр в масле катается, то подумала, что тоже не лыком шита. И заставила Свена сюда приехать.
– Думаешь, теперь бы у вас все пошло по-другому?
– А то! Я дни напролет его вспоминаю. Ведь в Сиэтле я по нему с ума сходила. И даже когда мы приехали сюда, на меня временами такое накатывало, жуть. Но я, видать, слишком много хотела, а он всегда шел у меня на поводу. Ни в жизнь не даст отпора. Лучше понакупит мне, что я захочу, даже если это ему не по карману.
Я молча взглянул на нее, слишком обрадованный таким чистосердечным признанием, чтобы вставлять собственные ремарки. «Вот так оно и бывает, голубушка, – подумал я тогда. – Прозрение наступает слишком поздно, и уже ничего не исправить». О Свене, по моим сведениям, до сих пор не было ни слуху ни духу.
Несмотря на воспоминания о былой привязанности, Рейна продолжала жить безалаберной жизнью, стараясь брать от нее все, что можно. Хотя как-то в порыве откровенности она призналась мне, что, если бы встретила другого «парня», рассудительного, трудолюбивого и честолюбивого, как Свен, она бы «вцепилась в него изо всех сил».
– Не сомневайся, теперь я дурака не сваляла бы. Ученая.
Мысль о том, что пора остепениться и снова выйти замуж, видимо, укоренилась в ее ветреной голове. Ну или хотя бы найти стоящего любовника с деньгами и умением их зарабатывать. Она даже начала намекать сестре, чтобы та представила ее кому-нибудь из своего круга, с деньгами и положением, о чем, конечно, ей не стоило бы и заикаться. Выражения типа «мы хочем», «я ложу» наверняка отпугнули бы самых снисходительных из потенциальных поклонников.