Однако я не мог не отметить, что замуж она почему-то все не выходит – при ее-то сногсшибательной внешности! Впрочем, отдавая должное ее красоте и уму, многие считали ее холодной. Мункхоф, по старой памяти поддерживавший связь и с ней, и со мной, сказал мне:
– Как хочешь, а с Эмануэлой что-то не так. Она либо фригидна, либо витает в облаках, либо не знаю что еще. Невозможно понять, почему такая красотка все еще не замужем и даже ни с кем не завела роман! Это противоестественно. Честно говоря, я всегда думал, что она сойдется с Шайбом.
Его слова резанули меня. Опять Шайб! Мой старый (хотя и помоложе меня) соперник. При всей моей расположенности к Шайбу, сама мысль о его интересе к Эмануэле или о ее интересе к нему была невыносима. Оставалось успокаивать себя тем, что он уже упустил свой шанс, равно как и я.
И все-таки месяца три или четыре спустя судьба распорядилась самым неожиданным образом, и это затронуло всех нас – его, Эмануэлу и меня. Должен сразу сказать, что Шайб, точно так же как Эмануэла, на протяжении всего описанного времени играл в моей жизни чрезвычайно важную, ключевую роль. Я безмерно восхищался им и, наверное, любил его. Какой блестящий, кристально ясный ум! Какое беспощадное и вместе с тем живое, многоцветное, зеркально правдивое отражение жизни, о чем бы он ни писал – об искусстве, литературе, людях, событиях. В коммерческом, материальном, практическом отношении (как вам больше нравится) он вечно был на мели – его сочинения почти не продавались. Соответственно, ел он от случая к случаю и одевался во что придется, даже зимой. Но художественный уровень того немногого, что он успел создать!.. Мне не забыть, как спокойно, беззлобно, несмотря на все лишения, он рассуждал о своем творчестве; как медленно, скрупулезно подбирая слова, пытался сформулировать свою главную задачу – создать такой тип короткого рассказа, в котором, как в капле воды, в предельно концентрированном виде отражалась бы бескрайняя, вечно меняющаяся реальность.
Меня постоянно тянуло к нему, в его убогую комнатушку на Салливан-стрит, к югу от Вашингтонской площади, хотя ему было тогда всего двадцать четыре против моих тридцати четырех. Его стоическое, бесстрашное, свободное от предрассудков восприятие жизни восхищало меня. Жизнь – ха! Что важно в жизни? Еда, одежда, развлечения? Много у вас этого или мало – во всем можно найти и развлекательный, и поучительный элемент. Любовь? Да, любовь стоит особняком, но до сих пор она не сильно его беспокоила, чему он очень рад. Если такое случится, он с большим интересом будет наблюдать за ее проявлениями. Конечно, он неравнодушен к красоте, будь то радостный танец ребенка или упавшая на глаза прядь разметанных ветром девичьих волос… Но подлинное достоинство мужчины заключается в способности напряженно мыслить, постигать суть вещей. Его великое предназначение в том, чтобы исследовать тайну бытия. Все прочее – баловство, халтура, обман, деградация. И он не собирается тратить себя на подобную ерунду. Ах, как я любил его в те полуголодные, полные исканий и открытий дни нашей дружбы!.. Мне хотелось взять на руки его легкое, изможденное тело, его мятущуюся душу, его ироничный ум и прижать к себе, как мать прижимает к груди любимое дитя. Не я один испытывал к нему такое чувство, и все вместе мы старались исподволь, не вызывая его подозрений, поддержать его в нужде, пока он не сможет сам позаботиться о себе.