– Ну, когда я сказала, что собираюсь выйти замуж за твоего отца, она поставила меня перед выбором. Она сказала, что если я выйду за него замуж, то никогда больше не смогу с ней общаться.
– Ого, ничего себе.
– Да, точно… Поэтому я думаю, что через какое-то время после того, как мы уехали, она пошла в мою комнату и все там разрушила.
Робин выглядит очень расстроенной, ее щеки горят.
– По-моему, это ужасно, – практически выкрикивает она. – Я думаю, это подло и гадко.
– Да, наверное, так и есть. Просто иногда, когда люди несчастны, они могут делать очень гадкие вещи. Часто они даже не хотят этого сознательно, но их переполняют эмоции, и они перестают себя контролировать.
– Это не важно, – категорично заявляет Робин. – Я все равно считаю, что это все ужасно.
– Да, ты права. Так и есть, – отвечаю я. – Знаешь, это не в первый раз, когда она мне что-то разбивает. Помню, у меня была такая чудесная русская кукла, называется «матрешка». Мой отец специально купил ее для меня во время своей поездки в Москву, когда я была еще совсем маленькой. Я очень любила эту игрушку – она была одной из тех немногих вещей, которые подарил мне отец, прежде чем его не стало. Ну, так вот, однажды в школе я плохо написала тест. Просто обычную контрольную работу. За это моя мать забрала у меня матрешку и разбила ее молотком на куски прямо у меня на глазах…
Мой голос затихает, и я вспоминаю выражение лица Лидии, когда она держала в руках молоток, – это было сочетание удовлетворения и мрачной решительности. Робин протягивает руку и касается моего колена, в ее лице читается сочувствие.
– С тех пор моя мать велела называть себя Лидией. Она больше не желала, чтобы я называла ее мамой, – заканчиваю я свой грустный рассказ.
Я обнимаю Робин, она затихла у меня в объятиях. Я вдыхаю знакомый запах ее теплой кожи и мягких волос. И на мгновение напряжение в моей груди спадает, кровь снова приливает к рукам, и мне становятся хоть чуточку теплее. Но только на мгновение. А затем меня снова накрывает волна переживаний из прошлого.
Я размышляю, в какой именно момент моя мать разгромила мою комнату. Вероятно, это произошло не тогда, когда я вышла замуж. Скорее всего, она это сделала, когда узнала, что я все-таки родила ребенка и все ее мечты о моей будущей карьере рухнули навсегда.
Я звоню Зоре:
– Почему ты мне ничего не сказала?
– Почему я не сказала тебе о чем?
– О том, что сделала Лидия.
– А что еще она натворила?
– Моя спальня… моя детская комната. Там все полностью разбито и уничтожено. Я думаю, это сделала Лидия.
– Господи… Мне так жаль. Я ни разу не заглядывала туда. Хочешь, я приеду к тебе?