Летом 1917 года семейная необеспеченность стронула Павла и его старшего брата Василия с насиженного места. Надумали они отправиться попытать счастья в городе. Отец не стал отговаривать парубков, уже отпустивших усы. «Попытайте счастья, дети», — только и сказал он. У старшего брата Петра — он недавно объявился и жил теперь, затаившись, на хуторах — выпросили денег на дорогу. Выделил червонец, и они воспрянули духом. Выйдя из станицы, верст пятнадцать, балагуря и горланя от избытка чувств озорные песни, братья шли пешком. От станицы Ангелинской до Екатеринодара тратиться на билет не пожелали. Доедем и зайцами!
В городе посоветовали им обратиться в «Хлебармию», организацию, по слухам, солидную и большую. Там всегда требовались рабочие руки…
В первую ночь остановились на постоялом дворе «Полтава», уплатив 40 копеек, всю ночь проворочались с боку на бок от огненных укусов клопов. Утром пошли в поисках работы по адресу.
Громадина трехэтажного здания из красного кирпича, широкие гулкие коридоры с людской сутолокой, просторные светлые комнаты, где, должно быть, сидят важные столоначальники и писаря, — тут ли глазам не разбежаться? Была бы удача!
Их внимательно выслушали и отпустили восвояси: «Ученики нам не нужны». Хотели устроиться в один захудалый трактир, что приткнулся сиротой у нового базара, да хозяин наметанным глазом оглядел станичников молоденьких, тут же громко хмыкнул, приударил рука об руку и, лукавя, спросил: «А кто за вас, ребята, поручится?» Поручителя не нашлось. И тогда Павел сказал: «Давай, Вася, пока время еще есть, в Ивановскую вернемся. Займемся хлебоуборкой. Кому мы нужны здесь?»
С досады сфотографировались на память у базарного фотографа. Тот долго прилаживался, укрывши голову черным рукавом, и наконец сказал им: «Готово!» Наскоро перекусили в обжорке возле Сенного. На счастье, встретили там знакомого казака из родной станицы, который и подвез бесплатно неудачливых путешественников до самой станицы. «Здравствуй, родная хата!» — в один голос крикнули братья и расхохотались от счастья…
КОРНИЛОВСКАЯ АВАНТЮРА
И был митинг на церковной площади. Со всех концов станицы сходились казаки и иногородние на сбор. У всякого своя думка, та, покоя что не дает. Одному то, другому — другое. Не всякий знает, как оно еще повернет, на чью сторону переклонит…
Красные бойцы чуть в сторонке стоят, серые, еще от старой армии, шинели в скатках через плечо, винтовки с длинными штыками. Командир сам, Беликов, до пояса весь в коже черной, револьвер сбоку висит.
— Граждане казаки! Граждане иногородние! — И Беликов кратко, ясно говорит о своих бойцах, о всей Красной гвардии. Ему некогда, да и не привык он подолгу говорить. Советует ивановцам записываться в. его отряд.