…Вот кстати, — забавно. — В наземных войсках, у нас почти вся военная терминология заимствована из языка аиотееков. А тут, — еще когда был жив Кор’тек, ирокезам-морякам, пришлось выдумывать свою морскую терминологию, основанную на нашем, ирокезском языке. Или вернее той дикой смеси языков и наречий, на которой изъяснялись наши люди.
Тут конечно было много и русских слов. Только изуродованных до неузнаваемости местными окончаниями, суффиксами и предлогами. Слова означающие отдельные детали конструкции корабля, — во многом взяты из языка «подгорных» ребят. — Ибо они, по большей части и были их строителями. А вот в обозначении парусов, — было много горских слов. Потому как тканями, у нас занимались обычно они. Вернее, — бабы оттуда.
Да уж. Как вспомню эту эпопею с парусами, так до сих пор подташнивать начинает.
Местные-то, до этого предпочитали шерстяные ткани, сильно не уважая всякую растительную нить. Но шерсть для парусов, не лучший выбор.
Так что долго я еще ругал себя за то, что отпустил в свое время, тех цокающих ребят, что умели делать гок’овые канаты. Тогда я решил что раз у нас этот гок, не растет, то и нафиг мне не нужны мастера, умеющие его обрабатывать. …Пришлось мучиться самому, и мучить окружающих, пока вдруг не выяснилось, что люди шамана Гисакая, те самые, которых я, на героическом поединке, вырвал из лап злобного дракона и людоеда Бифара, (это официальная версия), тоже знакомы с выделкой ткани из тростника.
В общем поднатужились, — и за три-четыре годика, совместными усилиями, научились делать достаточно прочную ткань, чтобы выдерживать порывы ветра.
…А все что касалось местной навигации и отдачи команд, — ясное дело, — язык прибрежников. Благо, эти ребята знали море как никто другой в этом мире.
…И кстати, — Дор’чин, совершивший на наших кораблях уже шесть поездок в Вал’аклаву, как-то обмолвился, что уже и там, народ начинает пытаться копировать наши лодки, и использовать наш военно-морской сленг.
— Смена… — Проорал Дор’чин, своей луженой глоткой.
Оно и пора. А то хоть руки уже и привыкли толкать упругую тяжесть весла, однако спина все же малость сдает. Да и переломанные давным-давно ребра, мешают вдыхать полной грудью, так что…
Сменившейся команде, выдали пожрать. — Тоже ведь целая эпопея была с этой едой. Не так-то просто сделать запас продуктов, чтобы и не сгнили за пару недель в морской сырости, и чтобы ноги с них не протянуть, или цингу не подхватить.
Пришлось даже целую кулинарную лабораторию открывать. …Причем в собственном дворце. Осакат с Оилиои, успели раз двадцать подружиться и переругаться на этой почве, зашпынять до полусмерти Лигит, и замучить Улоскат. А уж бедные бабы, евшие «со стола Великого Вождя», которых сестренка без зазрения совести использовала как собственных служанок, (да она всех баб племени гоняла по своим делам), кажется готовы были стать первыми в этом мире анорексичками, — настолько отвратителен стал им вид еды.