Да и пообщаться с другой стороной, узнав их мнение про Амулет и царящие в Храме порядки, будет делом совсем даже не лишним. А то с этими хитрожопыми дедками, как впотьмах ходишь, — почти никакой достоверной информации и приходится всему верить на слово. Но все эти рассказы про то, какие они хорошие, и мистическая муть, уже изрядно достали.
А вот эти отщепенцы, наверняка, вывалят про Храм самые мерзкие и отвратительные подробности, которые только смогут вспомнить, или придумать. Так что, думаю, можно будет узнать много полезного.
И потому, горько вздохнув, остается только возглавить движение, сопротивляться которому все равно не смогу.
— Вы только жрецам не говорите что все уже знаете! — Строго приказал я. — Особенно это вас касается Отуупаак и Ясьяяак. …Иначе у меня правильного колдовства не получится. И вам же хуже придется!
И вот, мы уже третий день плывем вверх по реке. Течение тут вроде не быстрое…, но довольно мощное, и нашему, приспособленному для плавания в морских водах и противостоянию качке на большой волне, кораблю, подчас приходится не просто. Особенно когда как вчера, сильный встречный ветер. Мы ведь, в отличие от всяких там плоскодонок и долбленок, не можем скользить по самой поверхности, поскольку опустили свой киль в воду на глубину метра с лишним. Так что приходится налегать на весла изо всех сил. И в такие дни путешествие наше отнюдь не кажется легкой прогулкой.
Но сегодня — благодать. Ветер дует почти точно в корму и мы идем под полным парусом, посадив на весла лишь половину обычной смены. И имеем все шансы достичь первого пункта нашей эстафеты уже сегодня в полдень.
Слава богу, Фаршаад, исполняющий должность храмового комиссара на «Морском Гусе», не требует, чтобы мы заходили подряд во все стоящие на берегу деревеньки. Тогда бы мы, наверное, плыли лет десять. Вместо этого у него есть четкая подорожная, с перечислением всех пунктов приема благодати, которые нам надлежит посетить, и все они расположены в достаточно крупных городишках.
А вот и первый из них!
По команде Дор’чина, «Морской Гусь» заложил крутой вираж, парус упал, весла поднялись вверх, и мы по инерции подошли к небольшому причальному мостку, выдвинувшемуся метров на пятнадцать от берега.
Их высокопреосвященство, с бандой своих подельников, быстренько слетели на берег, выстроились почти в классическую полуоикию-цепь, с командиром на левом фланге, и лупя в что-то вроде бубнов, двинулись к центру городишка, заголосив какую-то мелодию. Что это было, вызов ли на бой, то ли хвала Икаоитииоо, или просто, тупо, — средство подавления воли противника, я так и не понял. Слова в песенке были какие-то малопонятные — вроде церковнославянского, по сравнению с русским, начала 21 века.