Ну да хрен с ними. Велел тащить выживших охранников. Таковых было числом три.
Они подходили по одному, и слегка испуганно косясь на трофейные серпо-крючья, чьи рукоятки весьма элегантно и многозначительно упирались в свежий кровоточащий скальп на моем поясе, тем не менее, вести себя пытались дерзко и вызывающе. …Поначалу!
Первый даже заявил, что не чувствует боли, в доказательство чего показал следы ожогов на своих предплечьях… И так сильно заинтересовал этим пытливый ум Грат’ху, что тот не удержался и, вытащив из костра уголек, внезапно прижал его к голой спине нечувствительного.
Громкий визг опроверг теорию охранника о собственной неуязвимости, сняв целый ряд умозрительных вопросов, и, думаю, заставил бедолагу пересмотреть некоторые свои научные воззрения.
Ну, по крайней мере, мне так показалось, так как взгляд его стал куда более смиренным, а интонации почтительными
…И тем не менее, перед нами был фанатик!
…А всякий фанатик обожает разглагольствовать о предмете своего фанатства. Так что надо только умело направлять его по нужному руслу.
Честно сказать, я не силен в вопросах теологии. Особенно когда они настолько бредовы и запутанны.4 Тут тебе и «все люди — братья»; «взять и поделить», и «есть разные грани просветления, а значит менее светлые должны подчиняться тем что посветлее».
Много каких-то шебутных теорий про Икаоитииоо, «по-иному толкующие его подвиги», «ибо есть разные ступени понимания».
Короче, когда несколько людей, пусть даже и очень умных, длительное время начинают размышлять о чем-то очень простом, все это выливается в такую заумь, которую, в конце концов, даже эти самые умные люди перестают понимать. Но я, признаться, и не претендовал на понимание. Мне бы с практическими вопросами разобраться, а это не так-то просто!
— Если бы Икаоитииоо и впрямь был к вам особо расположен. — На полном серьезе убеждал я пленника. — То вас бы с каждым годом становилось все больше и больше… А вас ведь становится меньше!!!
— А вот ты и лжешь неверующий! — Яростно убеждал меня пленник, тыча грязным пальцем едва ли не в самый нос. — Десять лет назад, когда я начал воинское служение, — нас таких, было всего четыре дюжины и еще четыре человека. А сейчас, в нас уже почти полные пять дюжин… без трех человек!
— Но ведь все они довольно слабы! — Ехидно уязвлял я его. — Не то что те первые, что ушли из Храма. …У них даже нормального оружия и доспехов небось нет!
— Да мы! Да у нас…!!! Знаешь ли ты, жалкий человечек осмелившийся восстать против Детей Икаоитииоо, что все наши воины тренируются с восхода солнца и до самого заката, и нет воинов сильнее чем они?!