— Это прекрасно. Но вдумайтесь, что будет в случае, когда кто-нибудь не согласится? Как показывает практика, в спорах никакая истина не рождается…
Члены правительства задумались. Как ни заманчиво звучала идея коллегиального управления, но! Как говорят военные люди: «Лучше один плохой командир, нежели два хороших».
— Михаил Михайлович, — поинтересовался Бистром, — у вас есть какие-то соображения?
— Безусловно. Будучи на губернаторстве в Сибири, да и раньше, составил некоторые намётки. Но их, господа, необходимо привести в соответствие с реалиями сегодняшнего дня. Я ведь никак не предполагал, что один император умрёт, второй отречётся, а третий будет убит. Мне нужно какое-то время на доработку. Неделя, скажем, или две. Думаю, что вы за это время позаботитесь о приоритетах.
— Господин Сперанский, — осторожно поинтересовался Трубецкой, — а какие приоритеты определили бы Вы? По моему разумению, главное — удержаться у власти. Для этого нужны силы для борьбы с внешним и внутренним врагом. Вы можете что-то добавить?
— Думаю, что не особенно много. Да вы, господа, и сами догадываетесь. Кроме борьбы с… — замялся Сперанский, подыскивая нужное слово, — ну, предположим, с контрреволюцией, придётся решать вопросы укрепления правопорядка. Скорее всего, наши обыватели попытаются заняться грабежом и мародёрством. Поверьте, господа, очень скоро в Петербурге начнётся голод. Возможно, закроются какие-нибудь мастерские. Появятся безработные люди. Может усилиться инфляция, хотя она и так огромная. Пока крестьяне возят в столицу продовольствие — нужно закупать зерно. Иначе повторится опыт Франции. Печальный, как вам известно…
— М-да, Михаил Михайлович, — задумчиво протянул Трубецкой, — безрадостную картину вы нарисовали. Об этой стороне дела я даже и не думал. Но всё же я очень рад, что вы согласились стать членом нашего правительства. Будем грудиться вместе.
— Да уж, Сергей Петрович. Трудиться будем вместе. Или — вместе пойдём на эшафот…
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
ПОЛКОВЫЕ НАПОЛЕОНЫ
Декабрь 1825 — январь 1826 гг. Малороссия
В Любаре Сергей Иванович и Ипполит Иванович Муравьёвы-Апостолы искали командира «ахтырцев». К счастью, первый же встречный мальчишка указал им хату, где квартировал «пан полковник». Стоявший у входа гусар из нижних чинов попытался было остановить братьев, объясняя, что у Его Высокоблагородия меланхолия, но был вынужден сдаться перед эполетами.
Артамон Захарович Муравьёв (просто Муравьёв, без Апостолов) сидел в мазанке и курил. Коричневый доломан был небрежно наброшен на нижнюю рубаху. Ментик, сабля и кивер брошены в угол вместе со всей остальной гусарской амуницией. Перед господином полковником стояли большая бутыль какого-то крестьянского пойла и высокий стакан.