Рыжик и Пыжик (Тамарина) - страница 9
Случается нам с ней поссориться немножечко. Это бывает, когда Серенькой вдруг взбредёт в голову выспаться в платяном шкафу. С дверцей шкафа она легко управляется, вмиг открывает. Но я не разрешаю ей, говорю:
— Серенькая! Не смей…
Она оборачивается и смотрит на меня укоризненно — может быть, я всё-таки позволю? Но я повторяю:
— Серая! Не смей!
— Маув, маув, маув…
Серенькая уходит, сердито раскачивая опущенным хвостом. Но я спокойна: раз она ответила, значит, уже не скоро повторит попытку пробраться в шкаф.
Ссоримся мы с ней ещё из-за Джека. Джек — забавный кудлатый пёс, ласковый и глуповатый. Он — большой лакомка, и потому ходит ко мне в гости, что я даю ему сахар или конфеты.
Но что делается с моей кошкой, когда Джек, приветливо виляя хвостом, заходит в комнату! Серенькая превращается в тигрицу. Шерсть вздыбливается, спина поднимается горой, а хвост, как змея, извивается по полу. И шипит по-змеиному:
— Фршшш-фршшш…
Требует, чтобы Джек ушёл. А Джек поначалу не понимал, норовил поиграть с ней. Подойдёт, игриво толкнёт носом в бок. Тут Серенькая поднимается на задние лапы, а передними хлещет Джека по морде. И, наверное, коготки выпускает, потому что Джек громко взвизгивает и стрелой вылетает из комнаты.
Я в негодовании кричу:
— Серенькая! Не смей трогать гостя!
А она, всё ещё взъерошенная дерзко мне отвечает:
— Фршшш-маув, маув…
И настояла ведь на своём, перестал Джек ходить к нам в дом. Теперь он изредка появляется под окном, да и то, когда Серенькой поблизости нет.
Но ссоримся мы всё-таки редко, в основном живём дружно.
Бывает так. Полночь, тишина. В доме все давно спят. Только я сижу за письменным столом. Кошка неслышно вспрыгивает на стол и усаживается. Я спешу закрыть чернильницу, чтобы она не обмакнула хвост в чернилах. Такое уже однажды случилось.
Серенькая тычется влажным розовым носом мне в ухо и нежно нашёптывает:
— М-му-у-ур… М-му-у-ур…
Как это в точности переводится на человеческий язык, я не знаю. Но шепчу в ответ:
— Кисанька… Серенькая… Умница…
И кошка довольно щурит глаза.
Но Серенькая не забыла свою прежнюю хозяйку. Уж как она догадывается, когда мне приходит от неё письмо, трудно сказать. Но Серенькая почти никогда не ошибается.
Вот я читаю письмо от бабушки Коки. Серенькая вспрыгивает на мой стол и суёт нос в листки, обнюхивает конверт. Как будто ждёт привета от своей бывшей хозяйки.
Неожиданно для нас обоих приехала сама бабушка Кока. Это произошло год спустя, как Серенькая переселилась ко мне.
Мы с Серенькой занимались своими делами: я сидела за письменным столом и работала, она, свернувшись в клубок, спала на сундуке. И вдруг за окном послышался знакомый голос: