— Потому что он эгоист, — охотно вторил некроманту Фауст, который по разговорам уже понял, что произошло.
— Вот именно! Эгоист! Ты воспользовался предлогом, и всё выпил! — выпалил парень.
— Совсем не думает о других, а ведь мы для него делаем всё-всё-всё, — проскрежетал химер, скаля непомещающиеся во рту передние зубы-иголки.
— Ты же изворотливый, как уж. Неужели не мог придумать другой способ разобраться с ректором?! — продолжал яриться Марк, тяжело дыша и сопя носом.
— А он и не хотел придумывать ничего другого, — ядовито произнёс Фауст, пронзая меня взглядом, горящим злым весельем.
— Ты хоть что-нибудь оставил для Люпена? Ему есть что исследовать? — сипло спросил Марк, чуть поубавив градус. Кажись, он наконец-то выдохся.
Я посмотрел на него сощуренными глазами и мстительно сообщил, хотя в моём кармане покоилась склянка с остатками эссенции:
— Нет, ничего не осталось.
— Господи! — простонал некромант, схватился за сердце и повалился на кресло. — Ты… ты чудовище, Вик!
— Верно подмечено, — радостно согласился Фауст, прежде чем я его пнул. Он вылетел из комнаты, шмякнулся о стену коридора и разразился витиеватой бранью: — Да что б твои кишки пожрали крысы, блохастая ты морда! Пусть твой нос и уши отвалятся от сифилиса, а кожа пойдёт на чучело…
— Забористо, — оценил я, расплывшись в довольной улыбке.
Вдруг моих ушей коснулось не только сквернословие химера, но и нарастающий шум мотора. Кто-то подъехал к парадному входу особняка и остановился. Я тотчас выглянул в окно и увидел знакомый автомобиль.
— Люпен вернулся, — сообщил я всем присутствующим в комнате.
— Надо встретить его милость, — продребезжал дворецкий и пошаркал ногами в холл.
Фауст резко замолчал, наградил меня нехорошим, задумчивым взглядом, а потом со всех лап помчался за дворецким. Кажись, он решил первым обо всем рассказать барону, чтобы расставить нужные акценты. Ушлый химер явно надеялся на то, что ему удастся разжечь в Люпене такой пожар, который к чёртовой бабушке спалит меня. Что ж… пусть попробует.
— Когда же уже закончится эта проклятая ночь, — пробурчал некромант, тяжело вставая на ноги.
— Начинает светать, — отвлечённо заметил я и вышел из комнаты.
А уже на лестнице, ведущей вниз, меня настиг вопль Люпена:
— Викто-о-ор!
— Да, ваша милость! — откликнулся я.
— Немедленно в гостиную! Есть разговор!
Я тяжело вздохнул. Похоже, Фаусту удалось-таки расшатать барона. Семена, закинутые химером, упали на благодатную почву, ибо Люпен вряд ли отошёл от кражи Руки. Он воспринял её, словно личное оскорбление. У него же из-под носа умыкнули ценнейший артефакт. Да ещё кто! Кухарка! Выходит, что он и в людях разбираться не умеет? А что дальше? Его прирежет собственный дворецкий?