Мирослава, уже и сама не рада была, что затеяла весь переполох. Но деваться было некуда. К тому же, смотреть в сторону окна было все еще страшно. Может, если тата сейчас посмеется над ней и скажет, что все это – чушь, станет немного легче? И ледяные коготки, вцепившиеся в сердце, растают?
– Мы с Марысей вчера повздорили. – Мысленно умоляя сестру понять и простить начала Мирослава. – Марыся очень переживает, что Лукашик, ну, не наш Лукашик, понятно, а Ясновский – не кавалер.
– А тот хлыщ в драных сподних, значит, – кавалер? – С ходу уловил мысль пан Януш.
– Нет, тато, Вы все не так поняли… – Мирослава с досадой всплеснула руками. Ну как тут все расскажешь, чтобы не подвести Марысю по наказание?! – Мы не о нем говорили. Так просто… о хлопах. О свадьбе, об ухаживаниях. За кого лучше замуж идти…
– Тфу на вас! – Пан Януш с досады и правда чуть не сплюнул на пол. – Просватанные невесты, а ведут себя, словно две хлопки в оборе.
– Яно-очку, – жена осторожно взяла пана Соколувского за рукав. – Да когда ж паннам и поговорить о таком, как не перед свадьбой? Раньше ж оно не надо, а потом – не интересно, а потом дети пойдут – уже и некогда.
– Ну, и договорились. – Буркнул ей в ответ муж. Но уже совершенно беззлобно. – А дальше?
– Ну, поговорили чуть-чуть, как да что, да как оно потом будет. – Мирося говорила все тише, прямо чувствуя, как под злым взглядом сестры опускаются плечи. – А потом поспорили чуток. Ну, и спать пошли.
– Так «чуток». – вставила свое слово мать, – что и поужинать забыли? Отец вас на хлеб и воду не посадил, так сами себя наказали?
– Ну, забыли. А ночью проснулась я от того, что есть хочется…
Дальше последовал детальный пересказ всего, что Мирося увидела, что ее так испугало, чего испугался ночной гость.
– Ключом говоришь, в него кинула? – Одобрительно взглянул на дочь пан Януш. – Сама придумала или слышала где?
– Само придумалось. – Не стала скрывать Мирося. – Первым кинула, что под руку попалось.
– А и ладно. Нечисть всякая, она каленого железа боится почти так же, как знака Творца. Когда наши предки Творца еще не знали, только железом и спасались. И что оно?
– Не знаю. Рссеялось ненадолго. И… – Мирося помялась, не зная, как лучше облечь свою мысль в слова, – … Мне показалось, ему было больно.
– Оно кричало? Или звук какой был? Или покорежило его? – Теперь уже пани Малгожата вцепилась в слова, словно надеясь услышать что-то, что подтвердит ее догадки.
– Не знаю. – Мирослава пожала плечами. – Мне показалось, что ему было больно. А почему так показалось, не знаю. И еще, – вспомнила она, – окно было открыто. А я даже не помню, закрывали мы его с вечера или нет.