– Прости, отче! – Он покаянно склонил голову. – Приснул чуток на колоде, не сразу сообразил, что творю.
– Скирмут? – Старейшина Сколоменд вопросительно поднял бровь, приглашая старшего сына высказаться.
– Ну-у… – Скирмут помялся. То ли не хотел выглядеть перед отцом зачинщиком свары, то ли, наоборот, не хотел, чтобы всю вину на себя брал брат. – Шутнул неудачно.
– Шутнул? – Переспросил Сколоменд, поворачивая голову в сторону окна. Борута проследил за отцовским взглядом и заметил, что заслонка на окне притворена неплотно, впуская свежий утренний воздух.
Сильно прихрамывая на больную ногу Сколоменд несколько раз прошелся туда-сюда. Потом подошел к окну, задвинул-таки заслонку до конца и лишь после этого позволил себе сесть на лавку. Сыновей оставил стоять, в наказание за глупую выходку.
– Боруто, ты – воин. Ты знаешь, чем в бою может окончиться твое: «Сперва сделал, потом подумал»?
– Да, тату. – Снова покорно ответил Борута. Хотя мысленно добавил: «Тем, что я выживу? Потому что сначала отвечу на удар, а уже потом буду разбираться, кто бил?». Но спорить с отцом не стал. Не время и не место.
– Скирмут, – Сколоменд продолжал. Морщины на его лице сложились в горькие складки, показывая всю глубину горя. – Скирмут, ты сам сказал, что ты – будущий вождь. Ты вырос с этой мыслью, как старший сын. Я сам учил тебя всему. Неужели я не научил тебя, что вождь, именно вождь, не может позволить себе ни пустого слова, ни, тем более, глупой шутки?!
– Тату, – теперь Скирмут выглядел по-настоящему смущенным, – я ведь не с кем попало пошутил, а с родным братом. Откуда ж мне было знать, что он так за этой пущанкой упадает?
– А должен был знать, – сокрушенно покачал головой старейшина. – Как ты будешь знать, чем дышит каждый из твоих воинов, если не знаешь, что на сердце у родного брата?
– Да ну-у, Борута тоже хорош! – Скирмут не выдержал упреков. Маска мнимой покорности слетела с него и мужчина начал защищаться. – Мог бы и просто сказать, а не сразу в драку бросаться! Он, значит, из-за какой-то чужачки на родню руку поднимает, а я – виноват.
– Виноват. – Согласно кивнул старейшина Сколоменд. – Вождь всегда виноват, если что-то вкривь и вкось пошло. Запомни это сейчас, сынок, если к своим почти тридцати зимам выучить не удосужился.
А еще запомни, что родные люди тебе простят многое. Их не оттолкнешь одной глупой шуткой. Но если уж получится так, что ты, Скирмут, дошутишься… Скажи-ка, сынек, кто лучше других знает все твои слабости? Твои секретные удары, твои потаенные страхи, твои старые раны?