Затем губы ожили, поползли вверх, складываясь в злую улыбку. Когда Часовщик заговорил, голос его звучал уже совсем по-другому. И смотрел он уже не на меня, а на Стефа.
– Мы слышали о тебе, страж, – прошипел демон. – Раньше ты охотился на Земле и был нам не интересен. Но теперь ты далеко от дома, очень далеко. Уверен, что найдешь здесь силу, которая помогла тебе против других?
– Так говорит Господь: небо – престол Мой, а земля – подножие ног Моих, – в то время, что одержимый разозлился, граничник, напротив, словно обрел спокойствие. – Какая разница, где я, если мой Бог со мной?
– Поставишь на это?
– Ты что, дух азартных игр? – усмехнулся я. – Озвучил предложение? Получил ответ? Свободен!
Часовщик вновь изменился: только что он больше напоминал восковую куклу со зловещим шипящим голосом, чем человека, и вдруг снова стал тем, кто начал эти «переговоры». Лицевые мышцы соорудили радостную улыбку торговца, а глаза заблестели.
– Прекрасно! – воскликнул он довольно. – Значит, я все же смогу полакомиться мозгом из ваших костей!
Развернулся и зашагал прочь. Буч, видя это, вскинул винтовку, но я знаком остановил его.
– Пусть уходит. Нам нет пользы от того, что мы уничтожим это его вместилище. В этом здании полно тех, кто добровольно предложит ему свое тело.
Когда же одержимый скрылся за дверьми, ведущими на лестницу, я повернулся к Стефу.
– Прекрасные слова ты произнес, воспитанник. Осталось воплотить их в жизнь.
28
Слитное движение, которым нехристь вскинул лук и не целясь спустил тетиву, я едва успел отследить – а уж говорить о том, чтобы ему помешать, и вовсе не приходилось. Взгляд только метнулся вслед за пущенным снарядом и зафиксировал, как тот, пролетев небольшое расстояние, с хрустом проломил затылок одержимому. Тело демонопоклонника вздрогнуло, напряглось, будто через него пропустили мощный заряд электричества, после чего обмякло и кучей тряпья свалилось на пол.
Буч, которому меньше минуты назад запретили убивать Часовщика, как-то обиженно и по-детски поджал губы. Выражение его лица говорило: «А мне так почему нельзя было?» Эта вот его мина отчего-то возмутила меня больше, чем сам факт нарушения нехристем приказа.
Господи, что за люди меня окружают!
– Гринь! – в унисон воскликнули мы со Стефом. После чего я уже от себя добавил:
– Какого хрена, твою мать, ты делаешь?
– Уместнее использовать прошедшее время, – невозмутимо ответил маг, накладывая на тетиву новую стрелу и направляя ее острие на лежащее тело. – Я уже это сделал.
– Зачем? – вопроса умнее мне как-то на язык не пришло.