– Я ведь понимаю, – мягко и как-то участливо произнес страж, не замечая происходящих с ним изменений. – Сам такого не испытывал, врать не буду, но угрызения совести и чувство, будто Бог от тебя отворачивается, знакомо каждому человеку. А если это длится тысячелетиями…
Демон обрушил на мужчину сдвоенный удар клинков. Мне послышалось или он и вправду всхлипнул? Стеф не стал вновь его блокировать, просто увернулся.
– Одна ошибка. Один неверный выбор. И невозможность ничего изменить.
Снова удар, еще более беспомощный, чем предыдущий. Клинок прошел в волоске от лица граничника, но тот вновь уклонился.
В оглушительном реве Часовщика не осталось ни капли от той гордыни, с которой он вышел из разлома. Только гнев, густо замешанный на страхе и боли. Пусть нанесенная ему рана была невелика, пусть он вроде бы не лишился своих сил, но, кажется, понял, что поединок уже проигран.
– Почему Он готов прощать раз за разом несовершенных созданий, вроде людей, а подобным вам достаточно один раз оступиться?
Большую часть ран высшему наносили слова стража. Он даже отмахивался от них клинками, бестолково пластая воздух вокруг себя, будто это могло остановить говорившего.
– Я ВОИН! – заорал Часовщик, окончательно утратив контроль. – Я СОЗДАН ТАКИМ! Я СЛУЖИЛ ЕМУ!
– Я знаю, – молвил Стеф.
Его бросок я едва разглядел. Вроде бы Импульс Стеф не активировал, однако в воздухе его буквально размыло. Вот он стоит, обличая противника, и вот уже делает шаг в сторону, оставив один из своих ножей в середине могучей груди Падшего. И шепотом, едва слышно добавляет:
– И мне жаль.
Я точно знал, что ножи у воспитанника совершенно обычные. Они, строго говоря, даже оружием не были, утилитарные хозяйственные предметы, щепы для костра настрогать, зверя освежевать, рыбу выпотрошить. Их даже виртуальная таможенница разрешила оставить, хотя от всего остального нас «освободила». Граничник-то и пользовался ими только потому, что привычного снаряжения лишился.
И они точно не были освящены – кому бы пришло в голову освящать засапожный нож? Но сейчас, торчащий из груди Часовщика, он выглядел настоящей священной реликвией. Рукоять раскалилась добела, отбрасывая в стороны слепящие блики. От нее по телу Падшего сперва медленно, потом все быстрее и быстрее поползли горящие огнем трещины. За две секунды они покрыли сетью всего демона. После чего он сморщился и песком пополам с комьями засохшей грязи осыпался на пол.
Следом свалился страж. Резко, будто у него все кости исчезли, а мышцы превратились в желе. Гринь, не веря своим глазам, стоял столбом, забыв про полунатянутый лук в руках. Я бросился к воспитаннику.