Еще около часа она пыталась уснуть, но ее трясло, словно она едет по самой неровной дороге в старом «москвиче», а у водителя вчера был день рождения. Постепенно все стало затихать. Сердце победило и утихомирилось. Холода больше не было.
Этой же ночью Макар шел по темной улице. У вас возник вопрос: кто такой Макар? Но это станет ясно чуть позже, сейчас главное то, что он не взял с собой зонт и промок насквозь. Вода ручьем стекала с русых волос, но деваться было некуда. От его выдоха образовывался пар, который тут же растворялся под стеной дождя. Он продрог, но холода уже не чувствовал. Он ничего не чувствовал, кроме обжигающей злости, переполнявшей его легкие. Она горела, сжигала, испепеляла.
Он добрался до полуразвалившегося деревянного дома в два этажа. Выбитые окна смотрели на него черными дырами, словно вырезанные глаза, но это его уже давно перестало пугать. Старая лестница скрипит под ногами, сам дом кишит пылью и грязью, и вонючими крысами, и мерзкими тараканами, ползающими по стенам и потолку.
Он вошел внутрь, светя фонариком на телефоне. Пыль разлетается в разные стороны от его движения. Длинный коридор, много разложившихся от времени и сырости дверей. И только из-под одной виднеется полоска рассеявшегося света. Три тяжелых удара, за которыми неизменно следует не менее тяжелое: «Входи».
Тусклая лампочка держится на канате из местами оголившегося провода. Два стула, стол, диван, древний телевизор, показывающий серый шум. От грозы пропал сигнал. В темном углу сидел мужчина по имени Шахим. Седеющие волосы, задеревенелые руки, пожелтевшие зубы, огромный старый шрам, начинающийся у правой брови, проходящий через все лицо и шею, заканчивающийся далеко под рубашкой слева. Из-за него верхняя губа изменила форму, сместившись в сторону.
Грубый голос, как всегда, приказал:
— Сядь.
Макар сел на хлипкий деревянный стул. Он много чего видел, много чего делал, но, когда оказывался в этой комнате, его сердце колотилось о грудную клетку, зовя на помощь. Безответно.
В темном углу сверкнула зажигалка. Шахим втянул сигаретный дым и с шумом выдохнул.
— Опоздал, — спокойно подметил он.
Макар был готов к тому, что произойдет дальше.
Шахим вышел из тени, приказал снять промокшую куртку, оттянул футболку со спины и потушил сигарету, оставив свежий шрам рядом с еще несколькими затянувшимися.
Макар не издал ни звука, не считая треска костяшек от сильного сжатия кулаков.
Шахим нахмурился. Его уже давно огорчает спокойная реакция Макара, но он до сих пор не придумал другого наказания. Шахим вернулся на диван и еще раз сверкнул в темноте зажигалкой.