Возрождение церковной жизни в Сибири. По страницам дневников архимандрита Серафима (Александра Егоровича Брыксина), в схиме Иринея (Крицак, Шалакин) - страница 92

Спрашиваю:

— У вас всегда так было?

— Да, — отвечает.

Деньги на жертвенник кладёт.

Боже мой! Ну, что ж, надо самому привыкать к такой обстановке, а их обучать. Но смогу ли? Господи, Ты помоги!

2 марта 1964 года. Воскресенье. Вторая служба прошла в тех же масштабах.

9 марта 1964 года. Пошла неделя первая Великого Поста. Народу было побольше. Были приезжие из других сёл, говели. Я провёл общую исповедь. В выражениях замечал какое‑то тихое удовольствие и радость. Да и как не радоваться.

Сам Господь пришёл и вселился в них через Святое соединение Таинства причащения.

14 марта 1964 года. Пятница. Прочитали келейное правило и занялись работой. Я дровишки порубил, уборку сделал в сарае. А теперь вот уже четыре дня, как пообедаешь, готовишься к чтению великого повечерия.

19 марта 1964 года написал прошение Высокопреосвященнейшему Кассиану, архиепископу Новосибирскому и Барнаульскому:

«Чтобы оправдать звание священника, я после долгих колебаний решил спросить Вашего благословения и ходатайства перед учебным комитетом зачислить меня на заочный сектор Московской духовной семинарии. Припадая к святительским стопам, прошу не отказывать в моём прошении. Иеромонах Серафим».

28 марта 1964 года владыка Кассиан не отказал в прошении и написал:

«Благословляю Настоятеля Покровской церкви села Кома Красноярского края иеромонаха Серафима (Брыксина) на поступление в Московскую семинарию на заочный сектор для продолжения духовного образования.

Иеромонах о. Серафим благочестив, ревностный пастырь»36.

Людмила Косова хорошо запомнила время службы отца Серафима в посёлке Кома.

— Когда батюшка Серафим приехал к нам в посёлок Кома, мне было лет пять или четыре года, — рассказывает она. — Мама была верующая, водила нас в храм, жили мы на краю деревни возле Енисея.

Отца уже не было — он ушёл из жизни рано и не по православному. Мама осталась одна с четырьмя малолетними детьми.

У мамы было одно утешение — храм. Он нас четверых покрестил и освятил дом, так как мама после смерти отца сильно боялась. Когда батюшка Серафим поднялся на чердак, то сам сначала испугался. На него в полумраке смотрели глаза и блестели. Это был чёрный кот. Он выскочил и убежал.

После освящения дома у нас появилось спокойствие. Мама перестала бояться, а я сильно привязалась к батюшке и все время за ручку ходила с ним на службу. Носила ему молоко, сметану, а однажды, когда бежала то разбила банку. Такой был у нас секрет.

Потом, вспоминая этот случай, батюшка говорил:

— Должница моя.

Вот такой у меня был крестный.

Приезжала к нему в Красноярск в Троицкий Храм на каникулы.