Впрочем, недостаточно просто указать на возможности изменения. Необходимо также выявить различные преграды, препятствующие реализации этих возможностей, и найти пути их преодоления. Понимание того, как может выглядеть идеальное общество, дает ориентиры для достижения целей. В этой книге были рассмотрены конкретные примеры социальных групп, уже продвинувшихся в сторону коллективного разума и разделенной культуры. Я не предлагаю рассматривать эти группы в качестве места обитания среднестатистического пользователя (если понятие среднестатистического пользователя вообще имеет смысл в эпоху нишевых медиа и фрагментированной культуры). Скорее их следует рассматривать как свидетельства возможностей грядущей конвергентной культуры.
Мой подход принципиально отличается от того, что я называю критическим пессимизмом. Критические пессимисты, вроде медиатеоретиков Марка Криспина Миллера, Ноама Хомского и Роберта Уотермана Маккензии, сосредоточены на препятствиях, стоящих на пути демократического общества. В ходе своих исследований они нередко преувеличивают влияние крупных медиа, дабы убедить читателей, что любые действия заранее лишены смысла. Я вполне могу согласиться с их беспокойством по поводу монополизации медиа, но их подход к проблеме представляется мне ограничивающим, поскольку они лишают пользователей инициативы, даже когда хотят их мобилизовать. Риторика медиареформаторства базируется на мелодраматическом дискурсе беззащитности, жертвенности, растлении и манипуляции, «машинах пропаганды» и «орудиях массового обмана». Эта версия движения медиареформаторов постоянно игнорирует сложность взаимоотношений аудитории с массовой культурой, находясь в оппозиции к более сложной совместной культуре. Политика критического утопизма базируется на принципе расширения возможностей, в то время как политика критического пессимизма основывается на принципе виктимизации пользователей. Первая фокусирует внимание на том, что мы делаем с медиа, вторая – на том, как медиа на нас влияют. Как и в случае других революций, движение за реформирование медиа должно опираться на чувство широких возможностей, а не на их чувство бессилия.
Централизация медиа представляется мне крайне важной проблемой, способной на корню задушить многие тенденции, которые я описываю в этой книге. Централизация представляется мне негативной тенденцией, нивелирующей конкуренцию и делающей медиапроизводство независимым от потребностей потребителей. Основная проблема централизации в том, что она снижает разнообразие – ключевое преимущество массовой культуры, которое также играет значимую роль при производстве новостного контента. Централизация плоха, потому что она не стимулирует компании к взаимодействию с потребителями, устанавливая барьеры для соучастия. Большие централизованные медиа могут просто игнорировать интересы своей аудитории (по крайней мере, до поры до времени); малым нишевым медиа приходится учитывать наши потребности.