На экране возникла сначала лежащая на земле Шанайя, а потом – Сеффи, кричащая на толпу. Послышался закадровый голос репортера:
– Важную роль в подавлении беспорядков сыграла Персефона Хэдли, дочь Камаля Хэдли…
– Пойду к себе. Мне много задали. – Я вскочил на ноги.
Поздно. Я не успел выйти за дверь – те слова прогремели из телевизора мне в спину. Я знал, чего ждать, что она скажет, и все равно вжал голову в плечи. И вышел, пока никто ничего не сказал мне, но знал, что вся семья смотрит мне вслед. Тщательно закрыв за собой дверь, я прислонился к ней спиной и глубоко вздохнул.
Сеффи…
– Все они одинаковы, – услышал я презрительный голос Джуда. – Кресты и нули никогда не смогут жить мирно, не то что дружить, а Каллум просто сам себя обманывает, если считает, что этой девчонке из Крестов не наплевать на него с высокой вишни. Стоит надавить, и она пошлет его куда подальше, да с такой скоростью, что он сгорит в атмосфере!
– Мы с тобой это понимаем, а он нет, – сказал папа к моему удивлению.
– Ну, чем раньше он это усвоит, тем лучше, – вздохнула мама.
– Это ты возьмешь на себя задачу все ему рассказать? – спросил папа. – Я пас.
– Никому из этих Крестов доверять нельзя, – объявил Джуд.
Никто не возразил.
– Кто-то должен открыть Каллуму глаза. Иначе ему будет плохо, – продолжал Джуд.
– Ты что, сам вызываешься? – спросил папа.
– Скажу, если надо, – отозвался Джуд.
– Нет! Нет, я сама, – сказала мама. – Я это сделаю.
– Когда?
– Как только представится случай. А вы посидите тихо! – велела мама.
Больше я слушать не мог. Двинулся наверх, ссутулившись и повесив голову. Впервые в жизни я подумал, что, может быть, мои родные правы, а я – нет.
Следующим уроком была история. Ненавижу историю. Пустая трата времени. Но сегодня у истории было одно преимущество. Каллуму тоже полагалось на нее ходить. Рядом со мной села моя подруга Клэр.
– Э-э… Клэр, не могла бы ты сегодня посидеть где-нибудь в другом месте? Тут занято, я жду кое-кого.
– Кого?
– Кое-кого.
Клэр оскорбленно поглядела на меня:
– Как хочешь.
И она упорхнула, даже не обернувшись. Я вздохнула и взволнованно уставилась на дверь. Каллум с другими нулями вошли последними. Остальные оттолкнули их и пролезли вперед, Каллум им и слова не сказал. Я бы так не смогла.
Я улыбнулась Каллуму и показала на место рядом с собой. Каллум посмотрел на меня, отвел глаза и сел с другим нулем. Весь класс посмотрел на меня, на него, потом снова на меня. Щеки у меня запылали от унижения. Как он мог выставить меня на посмешище? Как он мог? Я помнила, что он сказал вчера вечером, но хотела показать ему, что мне все равно: пусть все знают, что мы друзья. Меня это ни капельки не беспокоит. Так почему Каллум взял и отвернулся от меня?