Он взял мои письма. Мой отец писал: «Если бы ты был не так далеко, я послал бы тебе немного денег». И мой дядя: «Я только что заплатил за некоторые государственные земли, я ничем не могу тебе помочь».
Таковы были эти мои два очаровательных письма! Больше я им не писал. После окончания перемирия я был обязан четыре раза нести службу на аванпостах как одиночный часовой, за 15 су в час, чтобы отдать этот долг.
Впрочем, эти два письма отвлекли меня. Я возвращаюсь в Кремону, где мы провели три месяца в полной нищете. Наша полубригада и наша рота были реорганизованы — было взято по трети человек из каждой из двух рот, чтобы сделать их равными, и нас, гренадеров, тоже пополнили. Каждый день нас выводили на военный парад, на широкую дорогу, с ранцами на спинах и запрещали нам покидать ряды — царила суровая дисциплина. Генерал Брюн командовал этой прекрасной армией. Можно даже сказать, что ей командовал отличный генерал. Пусть Франция подарит нам много таких как он! Каждый из нас пошел бы за ним куда угодно. Тогда, во время трехмесячного перемирия наша армия была великолепно усилена, войска стекались со всех сторон. Как мы ждали 15-е сентября, когда нам предстояло покинуть этот жалкий гарнизон и снова отправиться в бой!
Наконец настал этот счастливый день, и вся армия ликовала. Мы выступили, чтобы присоединиться к армии в хорошо укрепленном городе Вьедан,[25] где было больше свободы и больше еды. Наши разведчики обнаружили винный погреб у одного горца. Мы провели совет, чтобы решить, как получить это вино. Грабить дом было опасно, поскольку война не была объявлена. Поэтому мы решили, что у нас должен быть приказ. «Но кто подпишет его?» — «Перо, — сказал интендант, подписав его левой рукой. — Для скольких человек?» «Для пятисот», — ответил старший сержант. «Мы должны показать этот приказ лейтенанту и посмотреть, что он скажет». «Берите его, — сказал лейтенант, — и посмотрим, сработает ли это». — «Пойдемте, пойдемте, посмотрим». Мы начинали с того, что поставили печать полковника. Его слуга сказал нам: «Я знаю, как это сделать, я использую немного копоти». Мы представили наш приказ, раздача была немедленно осуществлена, и «перо» выдал нам пятьсот порций хорошего вина. На следующий день капитан и лейтенант от души посмеялись над этим приключением.
Теперь мы отправились в Брешии, где наша армия расположилась на красивой равнине, там главнокомандующий устроил нам смотр.
Брешия — хорошо укрепленный город, он может без труда защитить себя. Река, протекающая рядом с ним, глубокая, но не широкая. На следующий день мы отправились к Минчо — и поскольку армия шла колонной, было решено пересечь ее в том месте, откуда был виден высокий, господствующий над окружающей местностью холм на другом берегу. Место перехода было скрыто от австрийской армии большой и густонаселенной деревней. Двадцать пять тысяч человек перешли на тот берег. Произошла ужасная битва — наши сильно потрепанные войска были вынуждены отступить к Минчо. К счастью, наша армия находилась под защитой возвышавшегося над равниной холма, который не позволял врагу сбросить нас в Минчо. Крупнокалиберные пушки генерала Суше плотным огнем обстреляли тех, кто пытался прорвать наши ряды, и удержал их на равнине. Все зависело только от артиллерии, и наши три батальона гренадеров были вынуждены просто наблюдать за боем, не имея никакой возможности принять в нем участие.