и очень проголодался. Я пошел в дом моей сводной сестры, дочери моего отца от первого брака, которая держала гостиницу. Я попросил у нее чего-нибудь поесть. «А что бы ты хотел на обед, дитя мое?» — «Полбутылки вина и немного мяса и хлеба, сударыня».
Мне подали немного тушеного мяса, я ел жадно, и, укрывшись в углу, наблюдал за местными жителями, которые поступали так же. Подкрепившись, я спросил: «Сколько я вам должен, мадам?» — «Пятнадцать су,[4] мой мальчик». — «Вот они, мадам». — «Ты из Морвана, не так ли, дитя мое?» — «Да, мадам, я пришел, чтобы попытаться найти здесь работу».
Она позвала своего мужа. «Гранже, — сказала она, — вот парень, которому нужна работа». — «Сколько тебе лет?» — «Двенадцать, мсье». — «Откуда ты?» — «Из Мену.» — «Ах, ты из Морвана?» — «Да, мсье»— «Ты умеешь молотить зерно?» — «Да, мсье». — «Ты уже когда-то делал такую работу?» — «Четыре года, мсье». — «Сколько ты хочешь получать в год?» — «В наших местах, мсье, нам платят хлебом и деньгами». — «Хорошо, если хочешь, оставайся здесь, будешь работать на конюшне, все, что заработаешь, останется у тебя. Ты привык спать на соломе?» — «Да, мсье». — «Если меня будет устраивать твоя работа, я буду тебе платить луи в год». — «Этого будет достаточно, я остаюсь, я должен заплатить за мой обед?» — «Нет, — ответил он, — я хочу, чтобы ты хорошо работал».
Он отвел меня в сад, который я знал задолго до его появления, и в котором я наслаждался всеми своими ребяческими забавами. Я был самым шумным в округе, мои товарищи швыряли в меня камешками и дразнили меня «рыжим». Я всегда был самым сильным и не боялся ударов, наша мачеха приучила нас к ним. Помню, однажды я выпачкал нос, она схватила его щипцами, чтобы вытереть его, и была так зла, что причинила мне боль. «Я сниму это», — сказала она. В результате щипцы были утоплены в колодце.
Потом мой зять отвел меня в свой сад и дал мне лопату. Я проработал четверть часа, а затем он сказал: «Молодец, но этого достаточно, мы не работаем по воскресеньям». «Ну, — спросила сестра, — что он теперь будет делать?» — «Он будет прислуживать нам за столом. Иди и принеси вина из погреба». Я принес целую корзину с бутылками и подал каждому по бутылке. Я бегал, словно молодая куропатка.
Вечером мне дали хлеба и сыра. В десять часов мой зять отвел меня в сарай, где я должен был спать и сказал: «Ты должен встать пораньше, чтобы смолотить зерно, затем поставить хлеб в печь и после того хорошо вычистить конюшню». — «Хорошо, все будет сделано».
Я пожелал своему хозяину спокойной ночи и завалился на солому. Представляете, как я плакал! Если бы кто-нибудь увидеть меня, он бы обнаружил, что мои глаза столь же красные, как у кролика, так мне было унизительно от мысли, что я слуга в доме своей сестры, в доме своего отца.