«Проблемы, которые порождали новые атлантические пограничья, привели на Западе к появлению людей, требовавших ответов на новые виды вопросов. Ньютоны и Лейбницы, дававшие такого рода ответы, добились славы и успеха, о которых ученые прошлых времен не могли и мечтать, а теоретики нового типа, – такие как Локк и Вольтер, – на основании этих достижений делали выводы касательно социального устройства. В противоположность этому новые степные пограничья у Китая порождали куда меньшие проблемы. Хорошо оплачиваемые ученые в научных институтах, созданных [императором] Канси, не ощущали необходимости изобретать новое исчисление или понять, что Земля движется вокруг Солнца. Здесь представлялось куда более выгодным обратить математику – подобно медицине – в отрасль исследования классической литературы. И Восток, и Запад получили те идеи, в которых они нуждались» [Там же: 479].
Констатируя это, Моррис, правда, оговаривает, что «окажись у людей Востока достаточно времени, они, вероятно, сделали бы те же самые открытия и у них была бы своя промышленная революция. Однако география сделала это намного более легким для людей Запада» [Там же: 562]. Развернутого анализа механизмов, с помощью которых Запад трансформировал свои Великие идеи в Великое расхождение, основанное на промышленной революции, Моррис в своей книге не дает. Это уже тема для отдельных исследований, предпринятых другими учеными.
Как прожить без наложниц
Я привел лишь тот пример, который ближе к нашему времени. Но Моррис анализирует развитие человечества с незапамятных времен. Иногда он, правда, так увлекается описаниями деталей, что в его очень толстой книге теряется нить повествования и у читателя возникает впечатление, будто автор просто решил написать еще одну популярную всемирную историю. Но затем Моррис «вспоминает» про свою главную цель и вновь начинает сводить историю с географией.
Еще одна проблема автора – слишком большое стремление сделать бестселлер. Поэтому в некоторых местах, честно говоря, доверие к адекватности изложения теряется. Например, здесь:
Когда в 1644 году маньчжуры захватили Пекин, иезуиты предложили провести публичное состязание по предсказанию солнечных затмений и выиграли его. Их престиж никогда еще не был так высок, а в 1656 году на протяжении нескольких головокружительных месяцев дело даже выглядело таким образом, что император может обратиться в христианство. Победа казалась уже в руках, покуда до монарха-подростка не дошло, что христианам нельзя иметь наложниц. В результате вместо этого он обратился к буддизму [Там же: 476].