Но Хаскомб не захотел или не смог понять мою точку зрения. Я полагаю, что он был гораздо более проникнут всеми чувствами и духом страны и поэтому более восприимчив. Как бы то ни было, он был непоколебим. Он должен вернуться, он знал это, он ясно видел это, это был его священный долг и много другой подобной чепухи. Все это время внушение атаковало и меня и, наконец, я почувствовал, что если я не увеличу дистанцию между собой и этой однозвучной передачи воли, я должен буду поддаться так же, как и он.
– Хаскомб, – сказал я, – я настаиваю, ради Бога, пойдем со мной.
И я взвалил на плечо свой рюкзак и отправился в путь. Я видел, что он был потрясен и сделал несколько шагов вслед за мной. Но, наконец, он повернулся и, несмотря на мои частые остановки и крики ему следовать за ним, побежал в том направлении, откуда мы пришли. Я могу заверить вас, что с мрачной душой я продолжал свой одинокий путь. Я не буду утомлять вас своими приключениями. Достаточно сказать, что наконец я добрался до аванпоста белых, ослабевший от усталости, плохого питания и лихорадки.
Я очень мало рассказал о своих приключениях, сообщив только, что наша экспедиция сбилась с пути и что мои люди сбежали или были убиты местными племенами. Наконец я добрался до Англии. Но я был сломленным человеком, и глубокое уныние овладело моим разумом при мысли о Хаскомбе и о том, как он был пойман в свои собственные сети. Я так и не узнал, что с ним случилось, и не думаю, что смогу узнать это сейчас. Вы можете спросить, почему я не попытался организовать спасательную экспедицию или почему, по крайней мере, я не представил открытия Хаскомба Королевскому обществу или Метафизическому институту. Я могу только повторить, что я был сломленным человеком. Я не ожидал, что мне поверят, я совсем не был уверен, что смогу повторить наши результаты даже на том же человеческом материале, не говоря уже о людях другой расы, я боялся насмешек и, наконец, меня мучили сомнения относительно того, не будет ли знание массовой телепатии проклятием, а не благословением для человечества.
Однако сейчас я уже пожилой человек и, более того, выгляжу старее для своих лет. Я хочу выбросить эту историю из головы. Кроме того, старики любят читать проповеди, и ты должен простить, любезный читатель, тот проповеднический оборот, который я должен принять. Вопрос, который я хочу поднять, заключается в следующем: доктор Хаскомб достиг непревзойденной силы в ряде областей применения науки – но какой цели служила эта сила? Продолжать утверждать, как это продолжает делать большинство нашей прессы и людей, что увеличение научных знаний и силы само по себе должно быть благом – пустая болтовня. Я предлагаю широкой публике очевидную мораль моей истории и прошу их подумать, что они предлагают делать с мощью, которая постепенно накапливается для них трудами тех, кто трудится, потому что им нравится могущество или потому что они хотят найти истину о том, как все устроено.