— Я могу только заверить вас, друг Торон, — искренне сказал профессор, — что нас нельзя обвинить во лжи, когда говорим, что не знаем этого Тона, и мы не особенно несчастны, хотя я не понимаю, какую связь это имеет с Тоном.
— И много ли таких, как ты, в мире? — с удивлением спросил один из дилатонцев. — Люди, которые не знают Тон и которые потеряли свои тонмелеки? — и он провел рукой вверх по этому сверкающему придатку.
— Их бесчисленные миллионы, — ответил профессор.
— То, что вы нам рассказываете, — сказал Торон, — наполняет нас печалью. Правда, у нас, дилатонов, есть легенда о том, что на земле существовал народ, который не знал о чудесных благах, которыми постоянно осыпает нас Тон-та-Жина, но мы не верили, что это возможно. Это было похоже на историю о рыбах, летающих по воздуху, или птицах, которые жили под водой. Новости, которые вы нам сообщаете, мы должны тщательно обдумать. Мы вернемся к нашему народу, и я созову конференцию Клендила. А пока возвращайся в свой Зит-который-плавает-на-воде, и на закате я навещу тебя.
Дилатоны подняли руки в приветствии, сложили свои тонмелеки и вернулись к хрустальному шару, который вскоре уверенно поднялся в воздух и исчез за краем водопада.
Как только мы снова ступили на палубу "Шах Ирана", я оставил пассажиров рассказывать своим друзьям, оставшимся на борту, о странных событиях, через которые мы прошли, и, поманив профессора Смиттона, провел его в свою каюту и закрыл дверь.
Когда мы закурили сигары, я сказал:
— Ну, профессор, что вы об этом думаете?
— Откровенно говоря, капитан, есть многие вещи, которых я вообще не понимаю.
— Например, об этом "Тоне", о котором они так много говорили, — сказал я, — и о том, как они могли так бегло заговорить по-английски.
— Ну, нет, — задумчиво сказал Смиттон, — кажется, я начинаю смутно представлять, к чему они клонили.
— Значит вы поняли ситуацию лучше, чем я, — сказал я.
— Нет, чего я не могу понять, — продолжал профессор, — так это того, что поддерживает этот купол из воды, и почему он сияет, как огненный опал, и что удерживает их хрустальный шар, и почему у них на головах оборки, и еще несколько подобных вещей. Но Тон… разве вы не заметили, что это слово постоянная в их языке? Дилатон — народ Тона. Тонмелек — эта их оборка. Они называют себя по своему естественному головному убору?
— Это вряд ли объясняет их огромное волнение, когда они обнаружили, что мы не знаем этого их Тона, — возразил я, — и почему они считали нас такими несчастными, потому что у нас не было вычурных головных уборов.