Ретмар, заметив состояние умственной аберрации, овладевшее мной при моем первом входе, проплыл через Зит к открытому окну и заговорил с Тороном на его родном языке, и я услышал, как Торон предупреждает остальных, чтобы они не забеспокоились.
Профессор Смиттон был следующим, и я с трудом удержался от смеха, когда несколько тучная фигура астронома легко поплыла вверх под присмотром Ретмара, который хладнокровно обмотал профессора одним из поясов, оставив его подвешенным горизонтально над моей головой.
— Вот это да! Боже мой, капитан! — пробормотал профессор. — Чудеса за чудесами! Понимаете ли вы, на что указывают наши необычные ощущения?
— Нет, я не могу сказать, что понимаю, за исключением того, что я чувствую себя так, как будто мне приснился кошмар, и я не могу проснуться!
— Так, так, так! — воскликнул профессор.
— Эти люди на тысячу лет опередили нас в науке, а также в умственном развитии. Они преодолели гравитацию. Это прозрачное вещество, из которого состоит шар, непроницаемо для гравитации, в результате чего не только оно не имеет веса, но и все, что внутри него, например, мы сами, тоже не имеет веса. Чудесно!
Теперь остальные вошли в "Зит", и каждый из моих товарищей по кораблю выразил удивление неожиданным ощущением парения в воздухе. Когда мы все были закреплены на месте экваториальными ремнями, Торон и Торона вошли в Зит. Девушка легко проплыла по шару и обернула вокруг себя один из поясов, но Торон остался парить в воздухе и закрыл за собой хрустальное окно.
Я начал осматриваться в поисках какого-нибудь механизма, с помощью которого можно было бы перемещать Зит, но не увидел ничего, кроме маленькой ручки в центре каждого окна. Торон начал поворачивать эти ручки, перемещаясь от одной к другой легкими касаниями стенок шара, и я заметил, что ручки были соединены с длинными иглами, которые выступали из центра окон.
Последовал легкий толчок, и я посмотрел вниз. Палуба "Шаха Ирана" падала с огромной скоростью, и местность расширилась так, что мы могли видеть на много миль во всех направлениях. Торон манипулировал еще несколькими рукоятками, и "Зит" начал быстро двигаться к берегу.
Сейчас, конечно, мы все привыкли летать на старомодных самолетах, которые были доведены до большого совершенства во второй четверти двадцатого века, но ощущения полета в них были не более похожи с полетом в Зит, чем падение с лестницы может быть похоже на скольжение по снежному склону на лыжах. Не было никакого рева или вибрации механизмов, просто быстрое, легкое движение, а абсолютная прозрачность шара и невесомость усиливали иллюзию, что мы летим в космосе по собственной воле.