Сборник Забытой Фантастики №3 (Фезандие, Харрис) - страница 60
С тех пор я буду ежедневно провозглашать миру, что добро всегда сильнее зла, что гнев и ненависть, и война не могут существовать там, где сказано дружеское слово.
Будете ли вы, кто любит правду, присоединяться ко мне изо дня в день в приеме мыслей? Христианин, язычник, еврей или мусульманин, брахман или буддист, черный или красный. белый или желтый, любой расы или вероисповедания, цвета кожи или национальности, если вы хотите, чтобы мир был в мире, прислушайтесь к моему призыву.
Мне нечего выгадывать. Я пришел только для того, чтобы служить. Добро всемогуще. Позвольте своим мыслям нести это. В одном будьте уверены — ненависть не может заслонить добро. Как бы сильно он ни сопротивлялся, гнев можно подавить. Он не может отгородиться от любви, чтобы отгородиться от любви, никогда не было и никогда не будет Электронной стены. Если вы сомневаетесь, присоединяйтесь ко мне на обратном пути в Майялован в "Вудро Вильсоне".
* Geo. R. Fox. "The Electronic Wall" (1927)
Клэр Уингер Харрис
СУДЬБА ПОСЕЙДОНИИ
I
В первый момент, когда я увидел Мартелла, мне очень не понравился этот человек. Между нами возник антагонизм, который, по его мнению, мог оставаться пассивным, но который обстоятельства вынудили проявиться с моей стороны.
Как отчетливо я помню нашу встречу в доме профессора Стернса, заведующего кафедрой астрономии Остинского колледжа. Речь, которую профессор предложил произнести перед Клубом наставников, членом которого я был, должна была быть посвящена планете Марс. По этому случаю просторные парадные комнаты дома Стернсов были заставлены рядами стульев, а в конце сдвоенной гостиной был установлен экран с целью представления видов из телескопа красной планеты в ее различных видах.
Когда я вошел в гостиную после рукопожатия с хозяйкой, я скорее почувствовал, чем увидел, незнакомое присутствие, и невольно возникшее у меня впечатление было антипатичным. То, что я увидел, было самим профессором, увлеченным серьезным разговором с незнакомцем. Интуитивно я знал, что от последнего исходила враждебность, которую я определенно осознавал.
Он был мужчиной чуть ниже среднего роста. Я сразу заметил, что он выглядел не совсем нормально физически, и все же я не мог определить, в чем его неполноценность. Только после того, как я провел весь вечер в его компании, я до конца понял его физические особенности. Возможно, самой поразительной характерностью был смуглый, медный оттенок его плоти, который мало чем отличался от американского индейца. Его грудь и плечи казались ненормально развитыми, его конечности и черты лица были чрезвычайно тонкими в пропорциях. Другой своеобразной индивидуальностью было ношение тюбетейки, надвинутой на лоб.