Этот пожар едва не стер даже память о Хильде Мангольд. Прошло уже шестьдесят лет после смерти Хильды, но бывший друг и коллега смог восстановить ее имя и научные достижения. «Очень немногие из ее современников еще живы, – писал Виктор Хамбургер в 1984 г. – Будучи одним из тех, кто хорошо знал Хильду, я должен спасти ее от забвения»[116].
Мангольд и Хамбургер начали учиться во Фрайбургском университете в 1920 г. Оба происходили из маленьких городков и достаточно обеспеченных семей. Их объединяли увлечение поиском орхидей и широкая начитанность. Мангольд читала запоем книги как по генетике, так и по философии и истории искусства и с удовольствием делилась с Хамбургером прочитанным. В лаборатории на втором этаже Зоологического института их столы стояли рядом. Когда понадобились животные для курса цитологии, Мангольд и Хамбургер бродили в полях, собирая кузнечиков для анатомирования. «Мы больше заботились о пище для ума, чем для тела»[117], – писал Хамбургер. Возможно, он так сказал, потому что в то время были проблемы с продовольствием. Хамбургер вспоминал, что в одну зиму студенты выживали практически на одной репе.
Поскольку это была лаборатория Шпемана, он распределял темы для диссертаций. Большинство студентов получили актуальные проекты, связанные с текущими исследованиями Шпемана. Когда он предложил Мангольд повторить эксперимент XVIII в., Хильда поняла, что ей поручают нечто второстепенное. Сначала Мангольд получила задачу вывернуть наизнанку гидру – крохотный прозрачный древообразный полип. Шпеман хотел узнать, будет ли внутренний слой гидры, оказавшись снаружи, функционировать как ее внешняя сторона, и наоборот – как предполагало предшествующее исследование.
Мангольд совершила множество попыток, но безуспешно. Шпеман попытался взять это на себя, но также потерпел неудачу. Разочарованная отсутствием прогресса, Мангольд вынудила Шпемана поручить ей другую задачу, из которой могла бы получиться диссертация. Оказалось, изменить диссертационную тему было все равно что перейти со скамейки запасных в основной состав. Работая над новым проектом, Мангольд открыла неуловимый организатор зародыша.
Она была довольна экспериментом, но оскорбилась, когда Шпеман вписал себя в качестве первого автора ее статьи, тем более что Хамбургеру и остальным было позволено публиковаться без подобного вторжения. Шпеман действительно посоветовал ей эксперимент с организатором, но Мангольд справедливо обиделась на то, что он присоседился к авторству. Несмотря на то что ее диссертация «положила начало новой эпохи биологии развития»