Губы офицера изогнулись в намеке на усмешку, а взгляд стал ледяным. А до меня дошло. Это какая-то тактика допроса. Сначала обвинить и дезориентировать, чтобы я начала оправдываться. И я начала. Еще как начала. И судя по его взгляду, он в это время анализировал, определяя правду ли я говорю.
Вечные боги, я – идиотка!
Или все же не только тактика? Что могло натолкнуть офицера на такие выводы?
– То есть вы пытаетесь сейчас меня убедить, – заговорил темный совершенно спокойно, – в том, что совершенно случайно оказались совершенно безлюдной части города, одна. Совершенно случайно наткнулись на почти умирающую девушку… как раз вовремя, чтобы оказать ей помощь?
Он говорил спокойно, медленно, при этом пристально наблюдая за мной. Не знаю, что он там хотел увидеть, но я отчетливо понимала – бледнею. Бледнею от ужаса. Особенно, учитывая, что объяснить что такое Зов жизни не выдавая себя, да и Роуз, не получится. И как выкручиваться? Расскажу правду – казнят. Усомнятся в том, что говорю правду, тоже казнят. Надо как-то… изворачиваться.
– Божий промысел, вероятно! Дело в том, что мне послышалось, что кто-то звал на помощь, – заговорила я, осторожно подбирая слова. – Я целитель, и не могла пройти мимо.
Ну, в общем-то не соврала ни словом. Я – целитель и действительно услышала зов, на который в принципе не могла не ответить.
– И что было дальше? – так же вкрадчиво допрашивал меня офицер.
– Нашла умирающую девушку, – дальше правду говорить было куда проще, потому что в принципе скрывать было уже и нечего. – Вызвала стражей и целителей, оказала первую помощь, применяя ряд стандартных заклинаний. Ну, а после… подверглась нападению драга. Все…
– Драга? – вцепился в неосторожно брошенное слово офицер. – Вы сказали “драга” льера Трев. Вам знаком данный вид животных?
Проклятье! Этих животный в помине не водилось ни в одном уголке империи, кроме маленького королевства на границе с Мертвыми землями и самих Пустошей. Да и в королевстве они были только в питомнике отца. И господин офицер даже не представляет, как часто мне приходилось сталкиваться с этими порождениями Мертвых ущелий.
– Мой покойный отец имел дело с этими тварями, – нехотя призналась я, тоже не соврав. Я много знала об этих псах. И даже знала, что вопреки расхожему мнению, их можно было дрессировать.
– Он участвовал в войне с Аратсишаном? – уже как-то иначе, мягче, спросил офицер.
О! Да, он участвовал. Еще как участвовал. Но точно не на той стороне, что думал офицер.
– Он погиб на этой войне, – призналась я, даже не пытаясь скрыть боль и горечь минувшей потери, что оседала полынью на языке.