– Откуда вы? – это она меня спрашивает.
– Из России.
– Тогда, может, перейдем на русский?
– С удовольствием.
Она с мужем и двумя сыновьями эмигрировала из Армении года четыре назад. Русская колония в Далласе небольшая. Врачей среди них много, но никто никак не может сдать экзамен. Она прорвалась первая. В прошлом году уже поступала в резидентуру, но безуспешно. Опоздала подать документы в МАТЧ. А вне МАТЧа – бесполезно. Есть два врача из русских, но они другого поколения эмигрантов. Оба здесь лет по двадцать. С третьей волной они не общаются. Уровень жизни слишком разный, да и интересы уже не те. В Союзе она заведовала эндокринологическим отделением республиканской больницы. А тут в резидентуру не попасть.
Нас приглашают посмотреть, как проходит утренний рапорт. Все сидят за столом. На столе – кофе, булочки, фрукты. Жуют и обсуждают больных. Вот очередной интерн отчитался и с облегчением берется за банан. Старший врач принимает доклады и тоже что-то прихлебывает из стакана. Ну и обстановочка.
Потом начинается предварительное – до осмотра – обсуждение. Старший доктор, ему точно за шестьдесят, вышел к доске. Один из поступивших за дежурство больных – с повышенным содержанием кальция в крови. Давайте вспоминать, при каких состояниях это бывает. Минутный страх – вдруг спрашивать начнет? Кто лучше ответит – того возьмут. Но он рассказывает сам.
Гиперпаратиреоз. Множественная миелома. Саркоидоз. Паранеопластический синдром. Передозировка витамина Д. Он называет еще три – четыре заболевания. Выписывает их по вертикали.
Что еще может меняться у таких больных? Кальций мочи. Фосфор. АТФ. Провитамин Д. Витамин Д. Все выписывается по горизонтали. И как же все это меняется? Он проставляет стрелки. Повышено, понижено, не изменено. Через десять минут на доске – готовый алгоритм для дифференциальной диагностики. Неужели они все это определяют?
Наиболее вероятными причинами из перечисленных являются миелома и гиперпаратиреоз. Подумаем, какие симптомы стоит поискать в каждом из этих случаев. О чем спросить. На что посмотреть. Он явно наслаждается процессом. Он купается в море информации, в хитросплетениях клинико-лабораторных связей, выстраивает цепочки дифференциально-диагностических алгоритмов. Боже мой! Я хочу тут работать!
Потом они идут к больным, а мы – к директору. Нам рассказывают, пока всем вместе, об особенностях программы. В каких областях ведется научная работа. Еще какие-то подробности. Это неинтересно, так же как и последующая экскурсия по больнице. Если доведется здесь работать – разберусь. А не доведется – так и не надо.