Шиллер хотела понять, как такой социальный интеллект отражается в работе мозга и как мозг отслеживает связи между людьми. Они с коллегами придумали «игру во взаимоотношения», в которой добровольцы должны были взаимодействовать с выдуманными персонажами; мозг испытуемых сканировали на аппарате фМРТ. В процессе игры исследователи манипулировали двумя переменными, влиявшими на динамику всех взаимоотношений: власть (вы подчиненный или начальник по отношению к другому человеку?) и близость (в какой степени вы готовы делиться с ним личной информацией?). «Допустим, у вас два лучших друга и один из них получает большую власть, например становится вашим боссом, – объясняет Шиллер. – Это сразу же влияет на близость», – то есть на то, насколько вы ему доверяете.
Она также заметила: когда добровольцы взаимодействовали с персонажами игры, приток крови к левой доле их гиппокампа менялся в зависимости от природы отношений. Шиллер полагает, что гиппокамп следит за параметрами общительности – в данном случае это власть и близость – точно так же, как за параметрами пространства[164]. Это было не первое исследование, выявившее связь между пространственными и социальными когнитивными функциями. В 2004 году исследователи из Техасского университета обнаружили, что студенты, плохо относившиеся к мексиканцам, значительно преувеличивали расстояния от их студенческого городка до городов в Мексике. В полном соответствии с теорией Шиллер студенты как будто использовали географическое расстояние как заменитель социального расстояния[165].
Исследование Шиллер не только указало на пространственную природу социального интеллекта, но и выявило кое-что важное об эмоциональной устойчивости. У самых уверенных в социальном плане добровольцев – с низким уровнем невротического состояния и социальной тревоги – активность гиппокампа наиболее точно отражала их взаимоотношения с выдуманными персонажами. Похоже, Шиллер наткнулась на нейронный отпечаток социальных навыков и, возможно, психологической устойчивости – прямо в самой середине навигационного центра мозга.
Если мозг подходит к решению социальных задач так же, как к решению пространственных, можно предполагать, что эти навыки тесно связаны. Так ли это? Если вы хорошо ориентируетесь в незнакомом городе без GPS, значит ли это, что вы так же хорошо расшифровываете социальную динамику на работе и извлекаете из этого пользу? Интуитивно это кажется верным, но у нас пока нет свидетельств, подтверждающих этот вывод. На социальный интеллект влияет множество факторов помимо тех, которыми занимается гиппокамп. Как бы то ни было, почти не подлежит сомнению, что психическое здоровье в определенной степени зависит от работы этого отдела мозга. Депрессия, шизофрения, посттравматическое стрессовое расстройство (ПТСР) и аутизм – все эти заболевания связывают с нарушением работы гиппокампа. Хронический стресс при этих состояниях, по всей видимости, вызывает его атрофию (хотя возможно, повреждения предшествуют болезни). Это объясняет, почему психическое расстройство может по-разному влиять на когнитивные способности: плохо работающий гиппокамп, подобно больному сердцу, негативно влияет на многие жизненно важные функции.