– Ты закончила с Шеврале? – хрипит он.
– Да,не беспокойся об этом, пап.
Мы садимся в мой Транс Ам, и я везу его в «Мидтаун Медикал». Нам приходится ждать целую вечность, потому что сегодня суббота, и потому что «кашель» не является заболеванием особой срочности в отделении неотложной помощи. Здесь множество людей ковыляют с ранами на голове или свисающими руками, есть даже один чувак, который засадил гвоздь прямо себе в ладонь во время небольшого ремонта дома, который пошел не по плану.
– Теперь ты знаешь, что чувствовал Иисус, – говорит ему бабуля с синими волосами.
– Иисусу не нужно было сидеть и смотреть на это, – отвечает мужчина, глядя на гвоздь с отвращением.
Наконец медсестра принимает нас обратно, и нам приходится ждать еще дольше, пока они проводят кучу анализов, в том числе рентген грудной клетки.
Я в таком стрессе, что на секунду даже не узнаю рентгенолога.
– Привет! – приветствует меня Патриция. – Это твой папа?
– Ах, да, – я слабо улыбаюсь. – Папа, это моя подруга Патриция.
– Мне нравится твой халат, – говорит папа. – Я не знал, что их делают такими.
На Патриции лавандовая медицинская форма с красивым цветочным узором на халате.
– О да, – она ухмыляется. – Здесь постоянный показ мод.
Патриция настраивает рентгеновский аппарат, а затем просит меня спокойно постоять рядом с ней за углом, пока она делает снимки.
– Как все выглядит? – нервно спрашиваю я.
– Эм... ну, на самом деле я не могу ничего говорить, пока доктор не посмотрит, – говорит она.
Но я вижу небольшую морщинку между ее бровями, когда она смотрит на изображения, появляющиеся на экране.
Мое сердце сжимается в груди.
Я думаю, что у него, вероятно, пневмония. Он кашлял с кровью, но никто ведь больше не болеет чахоткой или как там называлась та болезнь, убившая всех викторианцев. Должно быть, это просто воспаление легких. Ему пропишут антибиотики, и через пару недель он будет в порядке.
После того, как процедуры закончены, Патриция ведет меня и моего отца в маленькую отгороженную занавеской кабинку.
– Врач скоро будет, – говорит она, одаривая меня сочувственной улыбкой.
Проходит еще сорок минут, затем входит молодой, бодрый на вид врач. Он похож на Дуги Хаузера, если бы тот был азиатом и носил Конверсы.
– Мистер Ривьера, – говорит он. – Пришли результаты вашего рентгена.
Он прикрепляет изображения к доске с подсветкой, так что белые части рентгеновского снимка ярко светятся на фоне черного. Я вижу грудную клетку моего отца, но не сами легкие. Под ребрами есть несколько сероватых образований, которые, как я предполагаю, являются органами или, возможно, его диафрагмой.