— Лерочка, а следующий тост будет за тебя! — улыбнулась мне тетя Галя. — У тебя же тоже был день рождения. — Тетя Галя подошла к комоду, на котором стоял яркий пакетик, взяла его, подошла ко мне, достала из пакетика красивую открытку, открыла ее и прочитала веселый стишок-поздравление. В конце добавив, что я для них как родная, она поцеловала меня в щеку. — А это тебе скромный подарочек от нашей семьи.
Я заглянула в пакет и увидела бежевую круглую сумочку на длинном ремне.
— Ух ты! Какая классная! Большое спасибо! — примеряя сумочку, искренне восхищалась я.
— Вика сказала, что сейчас такие в моде.
— Ну… — Главная модница в этой комнате закатила накрашенные глаза и иронично рассмеялась. — Всё, что в тренде, у нашей Леры уже есть.
— Но вот именно такой классной сумочки еще нет! — Я подмигнула тете Гале. — И она почти ко всему подойдет! Еще раз спасибо!
— Слушайте, а расскажите нам, как вы съездили на Фиджи, — попросил дядя Женя, муж тети Гали.
Он знал, как можно как бы невзначай заткнуть ей рот, и переключал на темы, о которых мама могла говорить часами: путешествия и ее салоны. И мама начала красочный рассказ.
Конечно, никого эта поездка, по большому счету, не интересовала, но лучше пусть болтает про наш отпуск, чем придирается ко всему подряд. Гости тети Гали натянули на лица улыбки, иногда вздыхали и передвигали по тарелке овощи туда-сюда.
— О, кстати, совсем забыла рассказать, как в нашем отеле вечером выключили свет!
Две женщины переглянулись, улыбнулись и одновременно вздохнули. Дядя Женя выпил, не дожидаясь тоста. А мама красочно поведала всем, как она, бедненькая, поднималась на восьмой этаж пешком, так как лифт не работал, а потом на ощупь шла по коридору. — Темнота была, хоть глаз выколи! А потом…
И тут раздался громкий смех.
— Ой, у нас вчера на заводе хохма была! — Я была готова аплодировать стоя, когда мужчина в жилетке с кучей кармашков, как у Анатолия Вассермана, принялся красочно делиться «заводскими» приколами.
Все с радостными лицами повернулись к нему.
— Михалыч, значит, задремал в обед, а Васька, столяр наш, решил над ним подшутить: взял черный маркер в канцелярке и аккуратненько зарисовал ему линзы на очках.
Все захихикали, кроме мамы. Она разглядывала розочки на ситцевых занавесках, люстру на потолке. Я заметила, как она принюхалась к воздуху комнаты, в которой витал запах старых книг и не менее старой мебели, и поморщилась. А потом увлеклась разглядыванием своего маникюра. Как это, ее посмели перебить? Ох, наверное, глядя на идеальный маникюр, она мысленно расцарапывала ногтями нос рассказчику. Все смеялись над тем, как Михалыч подумал, что ослеп, а когда мужчина закончил, мама наконец-то отвлеклась от ногтей, похлопала глазками и мило улыбнулась с выражением лица «А? Что? Простите, я прослушала». Дальше инициативу подхватил еще один гость и начал рассказывать какой-то смешной случай на заправочной станции. Вечер перестал быть томным, все расслабились и смеялись от души.