У подъезда меня застал телефонный звонок. Вытащила мобильник из кармана и секунд десять смотрела на две кнопки — красную и зеленую, не зная какую нажать. И всё же ответила.
— Лерочка, что случилось? — встревоженно сказал папа. — Я прослушал автоответчик. Откуда столько ненависти? Что я сделал не так? Или у тебя снова случился приступ? Скажи, снова приступ?
Пока он говорил, я поднялась по ступенькам и нажала кнопку лифта.
— Один вопрос: за хорошие деньги продали мои дом и квартиру?
В трубке тишина. Двери лифта закрылись. Я нажала кнопку еще раз. Открылись. Прежде чем в шахте пропадет сеть, хотелось бы услышать, что он ответит.
— Я знаю, что ты думаешь… но… с того времени всё изменилось. Пока ты жила с нами, я…
— Не ври мне! — Мой голос отскочил эхом. — Вы ждали, когда мне исполнится восемнадцать!
— Лер, послуш…
— Если, как ты говоришь, всё изменилось, то почему первым делом в мой прошлый день рождения подсунули документы? Вы мне всю жизнь врали! Наказывали за любые мелочи и при каждом удобном случае напоминали, что вытащили меня из детдома. А я всегда была вам благодарна. Конечно, я могла ожидать таких фокусов от мамы, но от тебя…
Я нажала на кнопку лифта, шагнула внутрь и плакала до седьмого этажа.
Встречу со специалистом назначили на одиннадцать. Так как Вика была на учебе, а дядя Женя уехал по своим делам, мы с тетей Галей добирались до клиники на автобусе. Прежде я раза два ездила в общественном транспорте. И надо заметить, что постоянные «передайте за проезд», «парень, уступи место бабушке», «эй, ты мне ноги отдавил!» здорово отвлекали от мыслей о визите к врачу, которого я ждала как приговора. Две недели думала, какой он поставит диагноз и каким будет лечение. А что, если меня запрут в дурке? Что, если это единственный выход — держаться на безопасном расстоянии от людей? Ну вот, снова накатила волна переживаний. В любом случае, если я хочу выгнать из себя эту дурь, то должна быть честной и ничего не утаивать от доктора.
Один запах больницы пугал и навевал нехорошие мысли. Из палат доносились странные крики, вой, смех с заиканием. Я невольно представила себя героиней фильма, которую закрыли в этой больнице насильно, например, упек бывший богатенький муженек, чтобы жениться на любовнице. И все эти пациенты когда-то были нормальными людьми, но от них тоже кто-то решил избавиться таким жутким способом. Накачали сильными препаратами, и теперь они даже не помнят собственных имен. А что, если правда от меня решили избавиться? Просто побоялись сказать в открытую: «Лера, мы боимся находиться с тобой в одном доме». На улицу не рискнули выставить, а больше меня девать некуда. Оставался один выход — засунуть в дурку от греха подальше и спать спокойно.