- Я никуда не тороплюсь. - Он повернулся на стуле и скрестил ноги в лодыжках. - У нас целая куча времени, и мне абсолютно плевать на то, сколько будет готовиться завтрак.
- Сколько ты хочешь ломтиков?
- А сколько помещается на сковороду?
- Шесть. Но потом они ужарятся и станут меньше. - Она подняла сковороду и понесла к плите. - Можно положить еще пару кусочков.
- Сделай, как говоришь. - Альберт взмахнул ладонью, пустив по веревке волну, которая дошла до самой лодыжки девушки. - Шесть мне, два тебе.
- Спасибо, - сказала она.
Он дернул за веревку. Та резко натянулась, подняв ее ногу над полом. Она выронила сковороду. Та с грохотом упала на плиту, в то время, как она взмахнула руками, чтобы удержать равновесие.
Альберт ослабил натяжение веревки. Нога девушки опустилась на линолеум.
- В следующий раз, - сказал он, - не умничай.
- В любом случае ты меня убьешь.
- Возможно, а возможно и нет. Все зависит...
Она повернулась к лежащей на плите сковороде.
- Зависит от чего? - Спросила она.
- Я не знаю. Думаю, что от того, как ты будешь себя вести.
- Я стараюсь вести себя хорошо. Я же делаю все, что ты мне говоришь, не так ли?
- Ну в общем-то да, - признался он.
- Я совсем не пытаюсь сопротивляться.
- Пока нет, - сказал он, а затем, улыбнувшись, добавил: - В любом случае, сопротивляться было бы бесполезно.
- Я даже ни на что не жалуюсь.
- Ну практически.
- Я позволяю тебе делать... все, что ты захочешь. Я ведь делаю все, что ты скажешь, не так ли?
- Почему бы тебе не снять халат? - Сказал Альберт.
Она посмотрела на него через плечо:
- Но мне холодно.
- Черт возьми, что звучит почти как жалоба.
Шарлин сделала глубокий вдох, а затем отошла от плиты и начала расстегивать пуговицы. Она сняла халат, и, держа его в одной руке, подошла к Альберту.
Он наблюдал, как ее грудь слегка покачивается вверх и вниз в такт шагам. Соски, розовые и твердые, торчали прямо, словно ластики на совершенно новых карандашах.
Он перевел взгляд к животу и ниже, вплоть до выбритого треугольника с обнаженной и кажущейся такой незащищенной промежности.
Она передала ему халат:
- Вот.
Он взял его и отбросил в сторону.
- Теперь вернемся к нашему бекону, - сказал он.
Она повернулась. Когда она шла обратно к плите, Альберт смотрел на ее гладкую, голую спину и упругие ягодицы.
Он глубоко вздохнул, втягивая ноздрями аромат жарящегося бекона.
- О, да, - сказал он, - лучшего в жизни быть просто не может.
- Ой! - Внезапно воскликнула Шарлин, отскочив от плиты.
- Что?
- Он шкворчит!
- И что из того?
- Это больно.
- Если бекон подгорит, тебе будет гораздо больнее.