— Что ты уставился? — открывает Мэл глаза и рывком садится на постели, что-то пряча в кулаке. Как я, садится. Ноги в растопырку, локти на колени. Хорошо на пол не сплёвывает. Но я дома тоже не плююсь. — Да, я люблю Диму.
Подбираю с пола разбитую рамку с фотографией. На ней Дима обнимает Мэл за плечи, а она сжимает в руках кубок за победу на соревнованиях по стрельбе из лука. Мне раньше казалось, что Мэл держит на полке это фото из-за награды.
— Ты, на папу-то батон не кроши, — пресекаю я подростковое хамство быстро. Пятьдесят приседаний и больше нет сил дерзить родителям. Но сейчас другой случай. Вытаскиваю осколки из рамки и ставлю её без стекла на место. А эти двое хорошо смотрятся. — Любишь, молодец. Замуж пойдёшь за Волконского?
— Да я с ним слова больше не скажу! — Мэл прижимает сжатый кулак к груди. До увлечения карате, она увлекалась боксом. Несмотря на перчатки, костяшки слегка разбиты.
Сажусь рядом с дочкой на постели и обнимаю кровинушку за крепкие плечи:
— Излишняя гордость стоила нам с твоей мамой шести лет разлуки, — касаюсь губами виска дочери. — Мне безумно жалко, что эти годы моей жизни я просыпался без неё. Мы до сих пор пытаемся наверстать упущенное.
— Дима не любит меня, — и слёзы опять катятся в три ручья по девичьим щекам. — Он Марусю увёз! И цветы ей знаешь какие подарил?
— Они просто друзья, малыш! Я тебе потом как-нибудь расскажу, как они на шухере вместе стояли и мамку нашу спасли. Иди к папе, солнце моё!
Мэл утыкается мне в колени, всхлипывая и шмыгая носом.
Я глажу дочку по густым, светлым, как у матери волосам. Димке всегда нравились рыженькие да шатеночки. А не взяться ли мне за персональный проект «Охмури друга»? Димон всю жизнь от нас живёт особнячком, хотя беспрекословно признаёт меня вожаком. Он гениальный финансист, обходительный, порядочный — всегда женится, если запал на дамочку. Не скачет, как наш аксакал в лучшие годы из постели в постель. Генетика опять же хорошая. Так-с, Мэл шестнадцать, Димону сорок пять. Через два года свадебку сыграем. Разница большая, конечно, но старый конь борозды не портит. Нынешнее шибанутое поколение меня напрягает. Даже из команды никто мне в зятья не видится. Короче, Димона надо брать, пока очередная дива его не прикрутила. Опять же сын у него.
— Я говорил тебе, что в юности серьёзно увлекался хиромантией?
Мэл затихает и садится. Смотрит на меня недоверчиво.
— Хочешь погадаю? — серьёзнее лицо у меня только на совещании в спорткомитете. — Давай руку. Что трёшь-мнёшь там всю дорогу?
Мэл заводит руку с зажатым кулаком за спину.