— Покажи мне себя, красавица, — стою возле кровати, поглаживая бороду. — Подними руки и разведи ноги в стороны.
— Так господин? — Марго закидывает руки за голову, и её фарфоровые грудки с темнеющими сосцами испуганно вздымаются. Она совершенна в своей красоте. Живот подрагивает, а лобок, без единой волосинки, белеет между покорно разведённых длинных стройных ног и манит прикоснуться к нему губами. Лишь слёзы и испуг, застывшие в глазах Марго печалят меня.
— Не плачь, — хриплю я, вытягиваясь рядом с ней. Ладонью, дрожащей от желания, сминаю грудь Марго. — Я не сделаю больно. Не могу налюбоваться тобой. Да ты замёрзла вся.
Оглаживаю её от подмышек до бёдер, ласкаю мягкий живот, накрываю своим телом.
— Ладная моя девочка, — шепчу и касаюсь языком её искусанных губ. — Ты пахнешь лугом и солнышком. Цветочек мой аленький.
Прерывистое дыхание Марго выравнивается, слёзы высыхают на щеках.
— Ты больше не боишься меня? — покрываю поцелуями, её тело и задыхаюсь от гнева, увидев печать позора на нежной коже плеча. — Герцог заклеймил тебя? За колдовство у нас сжигают на костре, но не портят шкуру.
— Я сказала ему, что больна дурной болезнью, чтобы он не тронул меня, — Марго прижимается ко мне всем телом. — Но я чиста, господин.
— Я верю, верю дитя моё, — по очереди щекочу языком острые вершинки её груди. — А мне ты готова отдать себя до капли?
— Мне страшно! Слишком много боли я вытерпела от людей, — Марго царапает мне острыми ноготками кожу.
— Тебе понравится то, что я буду делать с тобой, милая, — спускаюсь ниже и целую маленький пупочек.
— Страх не отпускает меня, — вздрагивает Марго.
— А где прячется твой страх? Скажи своему королю.
— Внизу живота.
— Скоро я поселю там удовольствие, — касаюсь пальцами бархатистой кожи нежного лона. — Чтобы тебе не было сильно больно, согни ноги в коленях.
Марго слушается, и я прижимаюсь губами к нежному бутону между дрожащих бёдер.
— Как ты восхитительно пахнешь, мой полевой цветочек, — играюсь губами с бугорком. Он твердеет на глазах, а складочки набухают и раскрывают лоно.
Марго извивается, но я удерживаю её шелковистые бёдра в руках. Дразню неистово и рьяно. Жду, когда она сама начнёт подаваться мне навстречу. Едва слышный стон срывается с её уст. Я с трудом сдерживаюсь, боль в основании члена уже просто невыносима. Мне уже хочется подмять Марго под себя, ворваться в горячее лоно. Наконец судорога сводит её стройное, гибкое тело, и я чуть не схожу с ума от нежных вздохов моей красавицы.
— Цветочек мой, — шепчу, целуя её дрожащий, покрытый мелким бисером пота, живот, — Пусти меня в себя.