Что означало, конечно, массовое самоубийство.
— Подумай сам, — сказал Фаня. — Если кто-то на Земле собирается покончить жизнь самоубийством, что мы делаем?
— Берём его под арест? — предположил Донни.
— Не сразу. Сначала мы предлагаем ему всё, чего бы он ни пожелал, только бы он не исполнил задуманное. Предлагаем деньги, работу, своих дочерей — всё что угодно, лишь бы только он отказался от своей затеи. Самоубийство — табу на Земле.
— И что?
— А то, что сражение может являться табу здесь. А вдруг они предложат нам топливо в обмен на то, чтобы мы прекратили драться?
Лицо Донни выразило сомнение, но Фаня считал, что попробовать стоит.
Они протолкались к хранилищу через запруженный город. Вождь поджидал их, лучезарно улыбаясь своему народу, словно жизнерадостный бог войны.
— Вы готовы сражаться? — спросил он. — Или сдаётесь?
— Конечно готовы, — сказал Фаня. — Давай, Донни!
Он размахнулся, и его бронированный кулак врезался напарнику в грудь. Донни удивлённо наморщил лоб.
— Давай, идиот, ударь меня тоже!
Донни ударил, и Фаня пошатнулся. Через секунду они уже молотили друг друга, как пара кузнецов. Бронированные кулаки со звоном отскакивали от бронированных доспехов.
— Эй, полегче, — выдохнул Фаня, поднимаясь с земли. — Ты помял мне рёбра. — Он ожесточённо хлестнул Донни по шлему.
— Прекратите! — крикнул вождь. — Это отвратительно!
— Сработало, — проговорил Фаня. — А теперь давай я тебя задушу. Думаю, это поможет.
Донни послушно грохнулся на землю. Фаня сомкнул руки вокруг его бронированной шеи:
— Притворись, что у тебя агония, дубина!
Донни стонал и кряхтел, насколько мог убедительно.
— Сейчас же остановитесь! — ревел вождь. — Это ужасно — убивать друг друга!
— Тогда позволь мне взять немного топлива, — сказал Фаня и сильнее сжал руки на горле Донни.
Некоторое время вождь обдумывал предложение. Потом покачал головой:
— Нет.
— Что?
— Вы чужаки. Можете продолжать своё постыдное занятие. Но наши святыни вам не осквернить.
Донни и Фаня с трудом поднялись на ноги. Фаня едва двигался: борьба в тяжёлом космическом скафандре лишила его сил.
— А теперь сдавайтесь и снимайте доспехи, — приказал вождь, — или сражайтесь.
Тысячи воинов — а может, и миллионы, потому что каждую секунду прибывали всё новые группы, — начали скандировать боевой клич. Набирая силу, крик разлетелся по окрестностям и отразился от холмов, откуда на равнину стекались новые потоки туземцев.
Фаня нахмурился. Он не может отдать себя и Донни на милость касцеллианцев. А вдруг они зажарят землян на ближайший священный ужин? Через секунду он принял решение: идти за топливом напролом, и пусть чёртовы болваны кончают с собой сколько им вздумается.