Такое точно интересно было услышать!
— Будем считать, что я просто хорошо отношусь к хомякам. Не более. Просто перешли мне договор.
Дальше были женский смех, который резко стал тише, и звук закрывающегося замка.
— Так, мелкий грызун, я знаю, что ты подслушивала. Вылезай, — а вот это уже было обращение ко мне.
И он опять обозвал меня грызуном! Но, если я сейчас ему что-то скажу, он поймет, что я подслушивала, значит, не подаемся на провокацию.
— Я знаю, что ты все слышала, вылезай, — повторил Константин по ту сторону двери. — А то оставлю без завтрака. Считаю до десяти, хомяк. Раз…
— Сам ты хомяк! — все же поддалась на его провокацию, и вылетела из кабинета с твердым намерением стукнуть наглеца, но тут же попалась. — Ой! — пискнула, когда меня схватили за шкирку как нашкодившего котенка.
А ведь я себя так и чувствовала. Или как тот самый грызун в когтях кота.
Константин
На свежую и почти не болевшую голову думать было порядком легче. Но посетившие меня с утра пораньше мысли совсем не радовали. А визит тетушки убил всякие сомнения и надежду на спасение.
Все хуже, чем мне вчера казалось. Намного хуже.
Я взглянул на свою няньку. Розовая на меня дулась.
Вот, подумаешь, назвал хомяком, тоже мне проблема! Не обозвал же ругательным словом, а так, всего лишь милым зверьком. На мой взгляд, весьма симпатичным. Пушистые, с забавными щечками, но нет — плохо. Одно слово — женщины!
И что может не нравиться в хомяках? Меня вот драконом обозвали и ничего, живой. Или это модно у молодежи нынче?
Почувствовал себя стариком, не иначе. Сколько этой розовой? Двадцать или того меньше? Или все-таки больше? Дождусь договора, узнаю. Теперь даже любопытно.
— Ешь, — я придвинул девушке тарелку с вареными яйцами.
Мне хотелось, конечно, овсянки, но, к сожалению, яйца — это самый оптимальный завтрак, что я обнаружил в холодильнике и в целом на этой кухне. Не считать же таковым пиццу и суши. Молока — и того не оказалось, только порционные сливки. Хлеба тоже было немного, овощей нет, вообще ничего нет.
Как этот мозгоправ еще с голоду не подох при таком раскладе, у него даже кофе нет. Не считать же за таковой растворимый?! Хотя кофеварку я обнаружил спрятанную в дальний угол. Для чего она ему, если не пользуется? Для красоты или наследство от жены?
— А пицца? — обиженно протянула Ирина.
Явно она из тех, кто считает, что на завтрак можно есть всякую гадость, главное съесть. Я с таким раскладом принципиально не согласен.
«Завтрак съешь сам» — для меня святой девиз, и есть я привык не абы что, а нормальную здоровую пищу. Иногда согласен на кофе и бутерброд с сыром. В выходной, когда через пару часов можно нормально поесть.